Гора впереди была окутана тишиной, мертвой тишиной. Даже птицы не шевелились, и только неумолчно стрекотали насекомые. Джордж шагнул в темноту, сердце дрогнуло у него в груди, холодный страх он держал наготове, как оружие. Ружье свое он нес небрежно.
Настороженно озираясь, он двигался по тропинке, что вилась по склону среди скал. Он шел и молил судьбу, чтобы враг встретился ему скорее и он уничтожил бы этого врага. Только на вершине он остановился и стал ждать — позади была залитая лунным светом веранда его дома, впереди — освещенные хижины поселка. Он стоял очень тихо, и сдерживаемый страх разрастался в его груди; [97] и хотя по коже у него подирал мороз и волосы шевелились на голове, руки твердо сжимали ружье. С одной стороны черной крышей нависала над ним большая скала. С другой была площадка, зажатая между скалами, опоясанная густыми зарослями. Деревья и скалы окружали его со всех сторон. Враг мог появиться отовсюду. Но Джордж инстинктивно чувствовал, что он именно здесь. И стоял очень тихо, чтобы не спугнуть его. Ему не пришлось ждать долго. Дикий вой собак в поселке еще не взвинтил ему нервы, еще не онемела шея от того, что он без конца вертел головой, как одна из теней в нескольких шагах от него стала удлиняться, потом отделилась от скалы. Подкрадывающийся зверь сверкнул зелеными глазами, лунные блики задвигались по его телу. Зверь приник к земле, готовясь к прыжку. Джордж вскинул ружье и выстрелил. Послышалось хрипение, и животное замерло. Джордж опустил ружье: он стоял, не двигаясь, в недоумении глядя на зверя. Вот он, мертвый враг, в двух шагах. Распростертое почти у его ног тело леопарда все еще корчилось и вздрагивало в агонии. В душе Джорджа опять вспыхнула злоба: все оказалось просто, слишком просто. Он растерянно посмотрел на ружье, потом пнул ногой безжизненную тушу леопарда сначала с любопытством, потом с ожесточением и наконец изо всей силы ударил прикладом по голове; один за другим посыпались тяжелые, глухие удары. Но ни сопротивления, ни звука в ответ, ничего...
И когда он ощутил запах крови и мяса, он остановился, обессиленный, беспомощный. Он ждал совсем другого. Он не получил того, зачем пришел. Бросив зверя, Джордж отправился домой, от слабости у него подгибались ноги, рыдания сжимали грудь; он плакал злобными, бессильными слезами обманутого человека.
Слуги без единой жалобы отправились в темноту, теперь уже безопасную, чтобы притащить леопарда домой. При свете ламп они начали сдирать с него шкуру. Джордж заснул тяжелым сном, а утром увидел шкуру, растянутую на солнце внутренней стороной кверху; от жары тонкая, как бумага, кожа пузырилась и дымилась. Джордж отправился в горы и, все утро пробродив по зарослям среди кратегусов и дубов, нашел наконец вход в пещеру. Там лежали свежие человеческие кости, кости домашней скотины и кости поменьше, может быть антилопы или зайца.
[98] Зверь был мертв, но Джордж по-прежнему ощущал пустоту, как голодный человек, который уже не надеется насытиться. Он не знал, что могло бы его удовлетворить. С фермы пришли работники за распоряжениями, но он нетерпеливо отмахнулся от них и отослал к Смоуку.
А через несколько дней старый Смоук пришел к нему сам; сдержанный, печальный и гордый, он пришел сказать, что уходит; он слишком стар, чтобы работать на сына старого бааса.
Вскоре поселок наполовину опустел. Нужно было срочно найти новых рабочих, и Джорджу пришлось взять себя в руки. Кончились для него хорошие времена. И хотя кое-кто из родственников Смоука остался, в поселке больше не было центра, власти. Теперь ему самому придется стать этим центром, создавать его собственной волей, собственной властью; он очень хорошо понимал, что его ждут постоянные заботы и трудности. Теперь он был в таком же положении, как и его соседи.
Джордж старался, как мог, подправить дела. Устраивая свою жизнь, он чувствовал себя так, словно был выздоравливающим — вероятно, потому, что в душе у него жила боль и ненасытная злоба, умиротворить которую не могла никакая работа.
Некоторое время он ничего не делал. Потом в его конюшнях появились лошади, и у него на ферме стали бывать любители лошадей. Он завел также свору собак, которых сам обучал, и поснимал все объявления, запрещавшие охоту. Теперь-то и появился Джордж «Леопард» и окружающие горы и скалы были для него лишь обиталищем леопардов. По субботам к нему наезжали гости; все они — мужчины и женщины, молодые и старые — приезжали сюда по разным причинам: одних привлекало гостеприимство Джорджа, другие приезжали из симпатии к нему, третьи — ради воскресной охоты, за которой всегда следовало настоящее пиршество.
Вскоре Джордж женился на миссис Уотли, женщине, обладавшей достаточным умом, чтобы понимать, что можно и чего нельзя себе позволить, если она хочет остаться хозяйкой «Четырех ветров».
Комментарии
1
Вельд — так называется степь в Южной Африке. — Прим. ред.
2
Смоук — по-английски «дым».
