своих «уроков» — говорил, это помогает, и я действительно быстро приходила в себя. Быстрее, чем после той, первой ночи…
— Вот как, — веско произнёс нотариус. Напарника уже колотило крупной дрожью, а господин Доринг молчал.
— Мы пойдём, — не выдержал вампир. — Приятно было познакомиться.
Я оглянулась назад и увидела, что лицо не-мёртвого посерело и заострилось, и он ещё больше, чем когда-либо, похож на покойника. Напарник хмыкнул, поморщился и рывком поднял меня из кресла.
— Подождите, молодой человек! — остановил нас нотариус. Вампир еле слышно застонал, крепко сжимая моё плечо. — До меня доходили некоторые слухи… Правда, я им не верил, но теперь…
— Что?! — заорал не-мёртвый, прижимая меня к себе, как будто кто-то хотел отнять. — Будете ли вы говорить, чёрт вас возьми?!
— Я правильно оцениваю ситуацию, юноша, что вы и есть тот не-умерший покойник, которого в готических романах называют вампиром? — с каким-то устраненным интересом проговорил нотариус. Я вздрогнула. Напарник кивнул и оскалился, обнажая длинные острые клыки. — И я правильно понимаю, вы стремитесь уединиться с этой барышней, чтобы… как бы это точнее сказать?.. — пообедать?
Напарник снова кивнул, всё крепче сжимая объятья; я уже начинала задыхаться от волнения и нехватки воздуха.
— Мне очень жаль, но я не могу позволить подобного неприличия в моём доме, — как мне показалось, ханжески вздохнул нотариус. Напарник разжал руки так резко, что я с трудом сохранила равновесие. — К тому же, оказавшись под этой крышей, девушка вправе рассчитывать на моё покровительство и защиту, так что, если хотите помощи, вам не следует…
— Но она моя!.. — возмутился вампир, осёкся и продолжил более спокойно: — При всём уважении к вам, сударь, наши с Кати отношения никого, кроме нас самих не касается. И, поскольку она горячо заинтересована в восстановлении моих сил, не думаю, что ей требуется защита от меня и помощь с вашей стороны.
Я поспешила поддержать напарника — как бы мне ни было противно и страшно, согласиться всё же лучше, чем позволить обезумевшему от голода вампиру напасть на кого-то другого или упасть замертво от истощения… Я почему-то была уверена: как бы напарник ни хотел есть, он не причинит мне серьёзного вреда — а остальное неважно. Господин Доринг удивлённо поднял брови и покачал головой.
— Нет, — решительно сказал он после непродолжительного молчания. — Я не могу этого допустить. Прошу вас, сударь, покинуть мой дом и никогда больше не приходить. Барышня, я всегда буду рад вашему визиту — одной или с подругой. Попросите её, пожалуйста, подойти.
Вампир оскалился и снова схватил меня за плечо. Я невольно зажмурилась, понимая, что он уже не может сдержаться и вот сейчас…
— Ладно! — неожиданно заявил не-мёртвый. — Приятно было познакомиться! Кати, зови девчонку, я выйду через чёрный ход.
И — мысленно:
«Скажи ей, что пока пойдёшь покупать шарфики и жди меня за углом. Скорее!»
Аманда кинулась ко мне, едва я оказалась на последней ступени лестницы. Вовремя мы закончили разговор, ничего не скажешь, ещё немного — и барышня застала бы вампира в кабинете нотариуса. Причём застала бы… не в лучший момент его жизни.
— Кати, дорогая, что случилось? Куда ты пропала? Скажи мне… всё?.. С тобой всё в порядке? Что сказал господин Доринг? Почему так долго?
— Всё хорошо, барышня, — отстранила я нанимательницу. — Господин Доринг был занят, всё это время я ждала, пока он освободится. Он просил позвать вас в кабинет, сказал, что детали может обсуждать только лично. Но я поняла, что ваше дело вполне может быть счастливо разрешено. Пойдёмте, я покажу, куда идти.
— А ты со мной не пойдёшь, Кати? — по-детски уцепилась за мою руку Аманда.
— Нет, барышня, господин Доринг сам вам всё объяснит. Идите, не бойтесь, это весьма почтенный человек и достойный всяческого доверия нотариус. Ну же, не бойтесь, всё будет хорошо…
Вот так, уговаривая барышню, как нянька робкого ребёнка, я едва ли не втолкнула её в кабинет нотариуса и поспешила прочь из дома на улицу. Зов напарника в моей голове прекратился, и мне не хотелось думать, замолчал ли он, опасаясь помешать мне разговаривать с нанимательницей, или вампир уже потерял сознание.
Мои опасения развеялись сразу же, как я оказалась на улице — напарник вновь дал о себе знать.
«Пройди по улице до дома с красной черепицей и сверни в проулок. Живо!»
Я повиновалась, торопясь скорее добраться до изнывающего от голода и усталости напарника, и вскоре действительно наткнулась на него. Вампир лежал на деревянной мостовой переулка — на спине, раскинув руки в стороны, словно хотел обнять небо. Безжалостно-синее небо с золотым диском солнца…
Я бросилась к нему, упала на колени возле его головы. Как приводят в чувство не-мёртвых? Я не знала. За всё время знакомства он ни разу не назвал мне своего имени… я не могла даже позвать его, окликнуть, хоть именем вернуть к жизни. Посеревшая от голода кожа резко обтягивала скулы, черты лица заострились ещё больше — а, может, это казалось под откровенным светом дневного светила. Вампир не дышал, широко открытые глаза бездумно смотрели перед собой. Я осторожно потрясла его за плечо, шлёпнула по щеке, дёрнула за руку.
«Ами… — Далёкий-предалёкий шёпот уже не причинял боли. — Ами, глупая ты девочка, не безумствуй. Я голоден, моя дорогая, я схожу с ума. Я не могу… у меня нет сил… Нет сил!.. Ни на что. Ами… ты должна… сама… — Внезапно его голос в моей голове сделался громче, резче и злее: — Помоги же мне! Не сиди здесь, как круглая дура!»
Тёмные глаза вампира с определённостью остановились на мне, сухая костистая рука дёрнулась и схватила меня за плечо. Испуганная и одновременно тронутая его беспомощностью, я сама рванула крючки воротника, стянула с шеи косынку и наклонилась ближе к напарнику — к его лицу, к губам, к зубам, туда, куда слабо толкала меня его обычно такая сильная рука.
«Хорошая девочка» — слабо усмехнулся вампир, приподнялся на локте и впился зубами мне в шею. Не удержавшись, я закричала от боли, только сейчас поняв значение ставшей привычной пелены в сознании, которая всегда появлялась перед укусом. Не-мёртвые избавляли свои жертвы от боли — своеобразный акт милосердия со стороны не знающих жалости существ. А тут… он не мог, у него не хватало сил — вот что напарник пытался мне объяснить! Ужас и боль охватили меня, я рванулась назад, но уже окрепший вампир властно прижал меня к себе, взглядом лишая возможности пошевелиться. Красная пелена запоздало окутала глаза, заслоняя от меня мир с его страданиями… Ещё несколько мгновений я понимала, что лежу на мостовой возле вампира, положив голову ему на грудь, а после всё скрылось в милосердном алом тумане…
Сквозь него ко мне пробились голоса, крики, просьбы помочь, позаботиться… когда я сумела открыть глаза, я лежала на диване в смутно знакомой комнате, а возле меня сидела Аманда и горько плакала от жалости и чувства вины. Я достаточно выучила нанимательницу, чтобы точно разбираться в её настроениях… вот только никак не понимала, в чём барышня себя винит. Это почему-то казалось важным, но сосредоточиться не получалось… вяло улыбнувшись Аманде, я провалилась в целительный сон.
В переулке нас никто не видел — туда не выходили двери, а немногочисленные окна были наглухо заколочены. Вдосталь напившись моей крови, вампир быстро, но тщательно застегнул воротник, повязал на место косынку, а после отнёс ко входу в переулок и уложил на мостовую так, будто я только что потеряла сознание. После чего крикнул: «Помогите, барышне плохо» и скрылся так быстро, что после его не могли ни найти, ни вспомнить, кто вообще кричал. Как уличные зеваки и доброхоты догадались отнести меня именно в дом господина Доринга, осталось загадкой. Спешно приглашённый аптекарь внезапный обморок приписал солнечному удару и, посоветовав меня не трогать денька два, держать в темноте и давать укрепляющие напитки, удалился. Его визит оплатил господин Доринг, причём нотариус категорически
