смёл в сторону сильный толчок и чьи-то крепкие руки не дали мне упасть.
— Зачем вы пошли на кладбище? — укоризненно прозвучал женский голос. Я рискнула открыть глаза. Меня поддерживала незнакомая женщина в ярко-алом платье острийской дворянки и укоризненно улыбалась, качая головой, украшенной замысловатой высокой причёской. Свет фонарей мерцал на длинных белых клыках.
— Прошу прощения, — проговорила я, возвращая равновесие и отстраняясь. Женщина молча смотрела на меня и, улыбаясь, ждала объяснений. — Я не собиралась идти в эту сторону, но случайно сбилась с дороги.
Женщина медленно склонила голову, принимая объяснения.
— Ничего страшного, — проговорила она. — В нашем городе немудрено заблудиться. Мы приносим свои извинения за это недоразумение, — она кивнула на мостовую у ограды. Я, наконец, взглянула в ту сторону, от которой до того неосознанно отводила глаза. Две мужских фигуры — тёмная и светлая — боролись, катаясь по камням. Светлый издавал яростные визги, тёмный молчал, и это молчание было более зловещим, чем вопли светлого.
— Когда мы узнали, что вы идёте в эту сторону, тут же бросились сюда. Этот, — указала женщина на светлого, которого его противник как раз уложил на лопатки, — уже давно здесь промышляет. Мы, признаться, надеялись, что он попадётся кровникам… Однако, пока вы в нашем городе, он будет представлять для вас опасность…
Вампирша, казалось, задумалась, хотя логика подсказывала: решение было принято ею и вампиром в тёмной одежды заранее.
— Нам придётся взять его под своё покровительство.
— Покровительство? — растерянно переспросила я. Вампирша кивнула.
— Разумеется, я слишком молода для такой ответственности, но мой друг с удовольствием окажет вам такую любезность.
— О, хозяюшка, мне так жаль затруднять вас, — неловко пробормотала я, с трудом выговаривая обычное в Острихе, но непривычное для себя обращение к незамужней женщине.
— Хозяйка, — с улыбкой поправила вампирша. — Вот мой муж.
— Который? — невольно вырвалось у меня. Я покосилась на мужчин: тёмный держал светлого за плечи и бил лопатками о камни мостовой.
— Оба, — рассмеялась женщина. Светлый уже не сопротивлялся, безвольной тряпкой мотаясь в руках тёмного. — Я была замужем вон за тем типом, пока не встретилась с Гарелем и, поверьте, это были самые ужасные годы в моей жизни. Гарель нашёл мне наставницу, мы поженились… Но, знаете ли, хозяюшка, хоть прежняя жизнь и теряет для нас смысл, я не смогла забыть мерзавцу загубленную молодость.
Вампирша говорила спокойно; лишённый эмоций голос никак не вязался со смыслом её слов. Гарель с хладнокровной жестокостью избивал её бывшего мужа; равнодушие их обоих потрясало и приводило в ужас. Встреченные мной не-мёртвые казались лишёнными обычных человеческих эмоций, чем чудовищно отличались от моего напарника, способного и вспылить, и улыбнуться и проявить любые другие соответствующие случаю чувства.
— Я думаю, вам пора, хозяюшка, — после паузы заговорила вампирша. — Не беспокойтесь, Гарель утихомирит этого типа, больше он вас не напугает. Прощайте.
— Но… — замялась я. — Прошу прощения, милостивая хозяйка, но я ведь не знаю дороги!
— Ах, да… Я и забыла. Что ж, идите по этой улице вдоль кладбища. Она закончится аркой, за аркой Змеиный переулок. Пройдёте по нему всё прямо и прямо до площади Трёх свечей. В неё вливаются три переулка с одной стороны (Змеиный — один из них) и три переулка с другой. Найдите тот, который проходит между домами с синим и зелёным фасадом и идите прямо по нему. Он закончится тупиком, но ближайший левый поворот от тупика выведет вас на улицу Свежих угрей. Вы меня поняли?
— Да, — растеряно согласилась я, уступая настойчивости, звучащей в голосе вампирши. — Но… Разве вы не проводите меня?
— Проводить? — поразилась моя собеседница. — Вас? Но зачем? Ведь я уже объяснила дорогу!
— Да, но на улицах неспокойно и ваше общество…
У вампирши дёрнулся уголок рта.
— Ни один не-мёртвый в городе вас не тронет! Это, — кивнула она в сторону своего бывшего мужа, избиение которого продолжалось, — досадное недоразумение, не больше!
— Что вы, хозяйка! — поспешила развеять сомнения вампирши я. — Я опасаюсь вовсе не ваших собратьев, а людей!
— Людей? — удивилась не-мёртвая. — Вы? Но почему?
Я торопливо пересказала вампирше о случайно увиденных сценах насилия, но, к сожалению, желания проводить меня у не-мёртвой не прибавилось.
— Ах, это! — успокоено произнесла она, едва я закончила свой рассказ. Не стоит так волноваться из- за пустяков. Вы, я полагаю, не были поставлены в известность, однако Мастер достаточно позаботился о вашей безопасности. Если человек не будет высматривать вас, точно зная, кого и где ищет, то ни днём в толпе, ни ночью в полумраке никто не обратит на вас внимания. Главное — не переживайте и не бросайтесь под колёса карет и копыта лошадей, могут быть неприятности.
— Но…
— Кто я такая, чтобы сомневаться в способности Мастера защитить свою воспитанницу? — риторически спросила вампирша и, отвернувшись, подошла к своему спутнику. — Прощайте, хозяюшка, и, поверьте, наше знакомство доставило мне и Гарелю истинное удовольствие.
— Прощайте, — ошеломлённо проговорила я, наблюдая, как троих вампиров окутывает густой туман. — Прощайте, приятно было познакомиться…
По улице вдоль кладбища я шагала быстро, стараясь держаться теней, но не особенно уже беспокоясь за свою безопасность: разговор с вампиршой в алом, как ни странно, меня успокоил. Широкая светлая улица уже не внушала прежнего страха, и до арки, открывающей вход в переулок, я дошла довольно быстро.
Арка была столь узкой, что её полностью могла бы перегородить нежно целующаяся парочка. Она и перегораживала: девушка стояла под правой опорой, прижатая к ней телом обнявшего её юноши, который, в свою очередь, упирался спиной в левую опору.
Сложно подобрать слова, чтобы в полной мере описать, чем они занимались; тесно обнявшись, влюблённые, казалось, пытались друг друга попросту съесть, так они прижимались широко открытыми ртами. Временами длинные клыки царапали губы и кожу вокруг рта, тогда целующиеся чуть отстранялись и принимались слизывать друг с друга кровь. Всё это мерзостное зрелище сопровождалось столь сладострастными и откровенными стонами, что они, пожалуй, могли бы шокировать даже опытную содержательницу публичного дома. При виде этой сцены я замерла на месте с чувством тоскливой покорности судьбе. Отвлекать вампиров друг от друга было бы, по меньшей мере, опрометчиво; ждать, когда они освободят проход, можно до самого утра, а искать другой путь слишком опасно: я могла снова заблудиться в этом безумном городе…
Я нерешительно кашлянула. Потом, когда они не обратили на это внимание, кашлянула громче и топнула ногой, надеясь ненавязчиво привлечь к себе внимание. Увы! Развращённые вампиры продолжали целоваться, прижиматься друг другу, совершать совершенно невообразимые телодвижения и сладострастно постанывать, нисколько не собираясь уступать мне дорогу. Ситуация становилась всё более и более неловкой, я почувствовала, как краснею, и не знала, куда девать глаза. Вампиры увлечённо целовались, полностью отдавшись своей страсти, и больше всего своей необузданностью походили на диких животных из каких-нибудь далёких южных стран. Мне казалось — до этого дня, разумеется, — что ни один человек или тот, кто когда-то был человеком попросту не способен на…на… такое. Это выглядело ещё более неприлично, чем напугавшая меня встреча вампира с девушкой, напугавшая меня, кажется, уже целую вечность назад. Я чувствовала глубочайший стыд и отвращение к происходящему и готова была провалиться сквозь землю.
Наверное, лучше попробовать обойти их стороной; надежда на прекращение разврата была, похоже, самой нелепой за всю мою жизнь. Я уже отвернулась, намериваясь уходить, как вдруг услышала:
