— Матушка мечтает найти мне невесту из отдыхающих здесь дейстриек, и вы, с вашим состоянием, кажетесь ей вполне подходящей кандидатурой, — продолжил свою речь сын синдика.
— Я?! — вырвалось у меня восклицание. Несмотря на то, что сказанное Дроном Перте подтверждало мои собственные догадки, нельзя не признать, что откровенное признание меня ошеломило. — Но я ведь не…
— Вот именно, — холодно оборвал сын синдика мой бессвязный лепет. — Я совершенно не планирую женитьбу на ближайшие годы, однако в угоду матери вынужден буду за вами приударить. Надеюсь, вы правильно поймёте моё поведение, и между нами не будет никаких недоразумений.
Каюсь, я с трудом сдержалась от того, чтобы не выкинуть что-нибудь предосудительное, например, не плеснуть в наглую физиономию собеседника полуостывшим шоколадом. Мне было в равной степени неприятно выслушивать как то, что меня считают дурочкой, готовой пойти за мота и бездельника, так и то, что самому моту представляется возможным играть моими чувствами и жертвовать моим спокойствием в угоду матери. Однако, подумав, я оценила то своеобразное благородство, с которым Дрон Перте раскрыл свои планы, тем более, заблуждение окружающих давало нам без помех договариваться о будущих встречах.
— Однако, — с неожиданной вкрадчивостью проговорил сын синдика, вновь беря меня за руку, — всё сказанное вовсе не означает, что я не почёл бы за великую честь снискать вашу благосклонность… — Он расчётливо умолк, одарив меня недвусмысленным взглядом и поглаживая мою руку своими аристократическими пальцами.
Несколько мгновений я в немом изумлении вглядывалась в лицо собеседника, ожидая найти в нём какое-либо извинение его невозможной дерзости, а после вырвала руку с такой силой, что опрокинула чашку шоколада, и он пролился на колени незадачливого соблазнителя. Это, к моему облегчению, заставило сына синдика изменить выражение лица и, пока вокруг нас суетились слуги, он молча сверлил меня самым негодующим взглядом, какие я вообще видела за всю свою жизнь.
— Знаешь, Ами, — говорил мне напарник, когда мы в назначенный день — точнее, назначенную ночь, разумеется, — направлялись к месту встречи с информатором, — я готов согласиться с тобой — всё это слишком подозрительно. Сведения будто бы подлинные, но мне не нравится этот человек, и как он заигрывает с тобой — тоже.
Его слова меня поразили: вот уж не думала, что напарник вслух выскажет своё неодобрение по такому, мягко говоря, личному вопросу. Он, разумеется, всегда смеялся над моим желанием вступить в брак, но чтобы негодовать по поводу чьих бы то ни было ухаживаний…
Я вспомнила горячие пальцы Дрона Перте, его пожатие, и закусила губу. К счастью, проводив меня до дома госпожи Дентье, он откланялся, на прощание включив меня в число приглашённых на званный обед в доме синдика. Наверное, он так и не простил мне испачканный костюм, а, может, поторопился приударить за другой приезжей барышней из Дейстрии — госпожа Дентье говорила мне вечером, что девушка живёт чуть ли не на другом краю города, так богата, что провезла через границу лакея и владеет какой-то доходной недвижимостью на севере нашей родины. Словом, невеста хоть куда, на такой не стыдно жениться промотавшемуся авантюристу.
— Я рад твоему настроению, милая моя девочка, — пробормотал вампир. — Сын синдика желает обрести над тобой власть, и заигрывает именно с этой целью. Его откровенность насчёт намерений матери была очень ловким ходом: теперь ты из вежливости не будешь уклоняться от его любезностей, а там, кто знает?..
— Прекрати, — оскорбилась я. В тоне вампира слышалось нечто новое для меня, и это нечто не сулило ничего приятного в будущем. Напарник кивнул то ли моим, то ли своим мыслям, и, остановившись, развернул меня к себе, больно сжав мои плечи.
— Во всяком случае, Ивона, я тебе напомню — хладнокровие и послушание, вот что будет теперь твоим девизом.
— Нет никакой нужды в этом напоминании, — ответила я, но эти слова прозвучали неестественно даже для меня. Сын синдика нисколько не занимал мои мысли и, уж конечно, я не собиралась ни выходить за него замуж, ни поддаваться его вульгарным заигрываниям. Но, пожалуй, я не отказалась бы от ещё одного пожатия или взгляда, который он мне подарил в самом начале разговора.
— Вот об этом я и говорил, — ворчливо произнёс напарник и втолкнул меня в дверь. По счастью, дом, где проходили наши с Дроном встречи, никто не додумался снабдить рябиной в чердачном окне, и вампиру не составило труда снова пробраться внутрь — теперь уже не дожидаясь моего зова.
Дрон Перте ждал меня в комнате и, при моём появлении, демонстративно посмотрел на свисающие с пояса часы.
— Вы не слишком-то пунктуальны, сударыня, — холодно произнёс он, поднимаясь с кресла и делая шаг навстречу мне.
— Моя наставница, — отвечала я, покорно позволяя избавить себя от плаща и усадить в кресло, — всегда говорила мне, что барышне ни к чему являться на встречу вовремя: тогда кавалеры совсем перестанут её ценить.
Я не добавила, что госпожа Кик после этой сентенции указывала на разницу между продавщицей в шляпной лавке и девушкой из хорошей фамилии и выталкивала меня на улицу задолго до необходимого времени.
— У вашей наставницы старомодные представления, — отозвался Дрон Перте. — Сегодня барышням следует являться на встречи минута в минуту — тогда кавалеры будут уважать их за пунктуальность.
— Я постараюсь учесть вашу мысль, сударь, однако сложно отказаться от старых привычек.
Сын синдика неодобрительно покачал головой, а я задумалась, каким образом мот и повеса может быть настолько пунктуальным, и даже проповедовать это качество для окружающих. Ясно, что Дрон Перте, известный синдику городских стрелков, известный своей матери, госпоже Перте, известный госпоже Дентье и всем тем барышням, не желающим вступать с ним в брачный союз, имеет мало отношения к тому человеку, который убил троих на площади Трёх свечей и который продавал нам своих бывших — бывших ли? — товарищей-контрабандистов. Однако кто же он на самом деле — вот вопрос, на который мне необходимо знать ответ.
— Я надеюсь, сударыня, вы достаточно выспались прошлой ночью, чтобы не торопиться этой как можно скорее оказаться дома в своей постели? — прервал задумчивое молчание сын синдика. Я невольно покраснела от дерзости подобного вопроса, и в первое мгновение смогла только покачать головой. Слава Богу, выспаться мне удалось, и госпожа Дентье вчера долго мне хвалила целебную силу морского воздуха, однако всякие упоминания постели звучали у Дрона Перте как-то вопиюще безнравственно.
— Я не предполагала сегодня задержаться сколько-нибудь дольше, чем в прошлую нашу встречу, сударь, — после недолгого размышления проговорила я. — Даже, пожалуй, рассчитывала управиться с делами быстрее, ведь сегодня нам не нужно обмениваться паролем и тратить время на недомолвки.
— Вы прямо подходите к вопросу, сударыня, — ответил Дрон Перте. — Но, может быть, вы согласитесь отведать фруктов или выпить вина?
Я покачала головой.
— В таком случае, сударыня — вот бумаги, которые вы просили. Здесь все адреса и имена людей, которые этим занимаются. Рассчитываю получить не меньше двухсот марок за всё, учтите это. Но, пожалуй, триста меня устроили бы больше.
Я не ответила, с жадностью разбирая документы. За адреса я обещала всего сто пятьдесят, и теперь следовало решить, подразумевают ли адреса имена людей или, быть может — нужны ли имена людей, если будут адреса, по которым несложно через полицию навести справки. Другими словами — стоит ли тратить на Дрона Перте гигантскую сумму в триста марок.
Напарник читал бумаги — моими глазами, как и в прошлый раз, — невероятно долго, то и дело заставляя меня вернуться к уже отложенным и время от времени досадливо хмыкая. Несколько раз нас прерывал Дрон Перте, которому непременно надо было узнать, от чего у барышни так сильно болит голова во время работы, и это, разумеется, не облегчало моей задачи. Как я смогла понять, адреса оставались адресами — названия провинций, краёв, деревень и номера домов, а имена оставались именами — они
