— Откуда ты всё знаешь?
— Тара рассказывала.
— А, «чудо с косичками».
— Не называй её так. Она могущественная рарри. Волшебница. Приближённая самой Вель…
Теперь я хорошо понимал, о чём шелестят деревья. Иногда они пели песни или шептались стихами:
Или:
И прочую чепуху. Я сказал об этом Верении.
— Большинство людей, забредая сюда, не слышат, — качая головой, говорила она. — Только шелест и шорох. Вот и прозвали леса Шуршащими.
— Эй, — я вспомнил. — А как мы тут разгуливаем. Помнится, Сэрьен предупреждал, что только зверь или птица…
Верения улыбнулась.
— Мы пересекли границу, а дальше можно в любом виде. Но обычно люди в дебри рарри редко заходят. Путники предпочитают северную часть леса — ближе к тракту и приречным рощам. Графство огибает земли рарри с севера, и деревья там беседуют редко. Если бы не обстоятельства, мы бы тоже обошли гору как можно дальше.
— Ну давай, рассказывай, — вздохнул я, зная о каких «обстоятельствах» идёт речь.
По словам Верении, едва меня ранили, как Сэрьен забодал и растоптал волкопса, а потом превратился в человека и быстро стянул края раны с помощью веток и какого-то заклинания. Приложил целебную траву и перевязал своей рубахой.
— Мы все испугались, а он не растерялся, — восхищённо говорила Верения. — Взвалил тебя на плечи, свернул с тропы и велел следовать за ним. Он очень сильный. Оказывается Сэрьен из народа лесных зубров, но их уже так мало осталось. И все они живут в Зубровой Пади — недалеко от пергамотумской границы. Так вот… Мы вышли на другую тропинку. Он тащил тебя несколько часов, пока все не превратились в самих себя. Потом Сэрьен соорудил носилки из одежды и веток, и мы несли тебя по очереди — три дня. Останавливаясь, чтобы немного поспать и перекусить. Всё это время он врачевал над тобой. Промывал рану лечебной росой и что-то шептал. Ты был без сознания, метался в бреду. А под Деревом Исцеления сразу пошёл на поправку. Дерево лечило и кормило тебя растительными соками. Таких деревьев в лесу ещё много. Они у рарри вроде древесных лекарей.
Я выслушал её и задумался.
— Откуда здесь волкопсы? Неужели они и сюда добрались?
— Поэтому мы и свернули в чащу рарри, — округлив глаза, прошептала Верения. — Линк подозревает, что серый герцог и его слуги где-то поблизости, но к рарри они не сунутся. Не посмеют. Волшебство отгоняет их… А, вот и она!
Внезапно деревья расступились, словно открылись ворота, и мы вышли на солнечный свет к ручью в перелеске. Впереди выросла исполинская гора, поросшая лесом. Вершину окутывали облака, скользя вниз по склону туманными обрывками.
— Это фёны, — пояснила Верения. — Туман опускается к подножию. Скоро вечер.
— А где она была раньше? — поразился я. — Ну ладно, в лесу… А в долине? Мы ведь могли её видеть. Хотя бы очертания. Такая гора — не стог сена, пусть и далеко…
— Не могли, — ответила Верения. — Горы как будто и нет. Владыки рарринарри сокрыли её от любопытных глаз и отвели пути. В легендах так и говорится. Гору Келабриан можно заметить только при ярком солнечном свете с этого места. На «мелодили» — песенном языке рарри «Келаа-бриа-ан» — означает «исчезающая гора». На горе Келабриан находится верхний дворец. Там живёт царь, его семья, приближённые и другие рарри. Но многие предпочитают жить внизу. Как Тара. В горе есть пещеры, но рарри не любят жить в пещерах. Там они хранят несметные сокровища. Поэтому гору и скрыли от людских глаз, чтобы она не привлекала разных проходимцев вроде Коклюса.
В тот момент я почувствовал смутную тревогу, но шёпот деревьев заглушил беспокойство, и подозрения улеглись едва проснувшись. Что со мной? От Линка подхватил? Хотя, было бы неплохо…
— Идём, Кеес! Кеес? Ты чего?
— А? Ничего…
Край ручья порос клевером и лесными незабудками. Я задержался перед каменным мостиком, что дугой соединял берега. Он казался таким ненадёжным, воздушным…
— Пошли, — заторопилась Верения, и первая ступила на мостик.
Тогда я решился. Мы благополучно миновали ручей — ни камешек не шелохнулся. Деревья снова расступились, открывая травяную площадку у подножия горы.
— Предгорная веранда, — прошептала Верения. У деревьев, что ли, научилась?
Я ожидал увидеть ступеньки или вход в пещеру, но по отвесной горной стене лишь вились ползучие растения. Тупик?
Деревья на другой стороне были не такими высокими, но раскидистыми. Спрячешься в таком, и никто не найдёт. А шептались всё больше о погоде и урожае ягод. С ветвей свисали цветущие лианы, слышался отдалённый шум воды… Я заметил наши с Веренией рюкзаки, лежащие у большого камня. Хотел было глянуть — всё ли на месте, как вдруг прямо из горной стены к нам вышла дева удивительной красоты. Неземной… И я остолбенел…
И был сражён в самое сердце. Даже красота Астры меркла перед ней. Глаза рарри сияли как утренние звёзды. Распущенные волосы мерцали лунным светом так, что вплетённые в них листья и ягоды смотрелись драгоценностями. А простое зелёное платье на ней выглядело королевским одеянием… Изящные ножки словно порхали по траве, нежная шея и… Вот бы любоваться вечно…
— Слюни подбери, — сердито прошипела Верения, и я опомнился.
— Садитесь, — с улыбкой предложила лесная дева, и голос её оказался неожиданно низким, грудным и бархатисто-обволакивающим.
Позади нас выросли две кочки, приняли форму кресел, и мы уселись, ошеломлённые происходящим. Рарри приблизилась, легко ступая, а следом за ней ползла, преображаясь, третья кочка.
И вот уже дева сидит перед нами на зелёном троне, со спинкой из красных ягод…
— Здравствуй, дитя.
— Здравствуйте, госпожа Адалинали, — ответила Верения, не сводя с неё восторженного взгляда.
Я же не мог отойти от потрясения. Живая легенда! Нет, король Тёрн был не прав. Его любила такая женщина, а он женился на другой…
— Ну, здравствуй, пришелец.
— А…
Я не сообразил, что Адалинали обращается ко мне и глупо пялился на неё. Она улыбнулась:
— Приветствую тебя в нашем лесу. Рада, что ты здесь…
— А, зд-здравствуйте, — пробормотал я, не вполне оправившись от культурного шока. Принцесса рассмеялась.
— Он всегда такой? — обратилась она к Верении.
