ПРАВИЛА ПОСВЯЩЕНИЯ:
Разрешается:
1. Сокращать путь, стирая часть написанного
2. Защищаться, писать карту и стирать препятствия.
3. Чинить препятствие однокурсникам, ловя их на соблазны
4. Помогать друг другу советом.
Запрещается:
1. Чинить препятствия однокурсникам путём нападения
2. Писать в чужом пергаменте.
3. Использовать чёрный карандаш.
И в чём тут фишка? Но разрешений больше, чем запретов, и это уже хорошо. И я перечитал ещё раз.
— Не понимаю, как я могу их использовать, чтобы выбраться.
Вдруг меня осенило.
— Послушай. Вот здесь лежат целых шесть студентов-написателей. Всё ж месяца два учились и кое- чему научились. Их бы совсем неучами в этот лабиринт, или что там у них, не выпустили. Давай я их верну и расспрошу.
— А ты запомнил, как они выглядели?
Ой, так, так! А ведь действительно, я не помнил никого кроме соломенноволосого, да и то сомневался в деталях. А это было чревато…
— А ты сам?
— Ещё чего! Я сильно не в форме. Я же говорил.
И почему оно всегда не в форме, в самый неподходящий момент? Да и в подходящий тоже.
— Норд, ну пожалуйста, ты же знаешь как мы от тебя зависим, — неожиданно попросил я.
— Как? Как ты меня назвал? — голос Зеркала задрожал.
— Норд… так называл тебя Линк.
Зеркало печально вздохнуло, а если бы у него были глаза и слезу бы смахнуло.
— Чудесные были времена, когда меня все звали Нордом… Ладно, кое-что можно сделать. Щёлкни по мне пальцем. Осторожно.
Я было обрадовался, а потом засомневался. Ведь тогда превратятся и остальные.
— Да, не без этого, — согласилось Зеркало. — Но будем надеяться, что всё обойдётся. В крайнем случае, превратим их снова. Я к тому времени немного отдохну. И не забывай, — последовательность превращений. Тебе нужно сделать ровно девять щелчков, чтобы очередь дошла и до них. Да, чуть не забыл — одиннадцать. Ты же не хочешь, чтобы студенты с криками разбежались при виде тебя в облике Принца Ночи.
Раз, два, три, четыре, пять…. Одиннадцать. Уф! Никогда не думал, что это так утомительно. Оказывается. Последовательность превращений. Надо запомнить.
В кругу разрушенных стен обалдело сидели шестеро студентов и, вертя головами, таращились — то на меня, то по сторонам. Первым опомнился светловолосый мальчишка. Он подскочил и бросился ко мне с расспросами:
— Что ты сделал? Как ты это сделал? Как мы выбрались из замка?..
И увидел Зеркало, которое не успело уменьшиться и стояло прислонённое к каменной плите. Глаза- черносливины вспыхнули, и он выпалил:
— Ты — «превращатель»?
Тут и остальные опомнились, и галдя обступили меня.
— Где мы?..
— А они как накинутся… жуть…
— Нас сразу скрутили…
— Страхолюдны…
— А пасти-то зубастые, кошмар!..
— И клыки…
— Он тащил меня по воздуху…
— И бросил…
— Где мы?..
— Тихо! — закричал я, затыкая уши. — Все по одному. Они замолчали.
— Да, — ответил я. — Умею превращать, немного. Учился на «превращателя». Так мы и спаслись из подвала замка-зверя.
Я заметил, что соломенноволосый смотрит на меня с уважением.
— Ты тоже был в подземелье?
— Я туда пришёл, превратившись в демона…
Не скоро мне удалось их успокоить. Наконец у меня получилось их усадить и устроить допрос самому.
— Кто мне скажет, что это за место, как мы здесь оказались и главное, — как отсюда выбраться?
— Я знаю, — хмуро ответил за всех светловолосый. — Это мистерия.
— Чего? — не понял я. Остальные переглянулись.
— Ну, это значит, — объяснял соломенноволосый, блестя глазами черносливинами. — Мистерия — это фантазма или фантастический выдуманный мир, которого не существует в реальности, но его можно написать, и тем самым заставить воплотиться в действительности. То есть, кто-то описал мистерию прямо в замке, используя вложение и замещение пространств, а именно — вкладывая воображаемую сущность в действительную реальность. Возможно таких мистерий несколько… Тогда плохо дело…
Он старался говорить солидно и басовито, а получалось — неровным ломающимся голоском. Но я и так сидел с открытым ртом, поскольку слышать подобные речи от двенадцатилетнего парнишки — первокурсника университета, это всё равно что встретить где-нибудь на улице малыша-первоклассника с учебником квантовой физики под мышкой… Как есть — местный вундеркинд.
— Значит всё ненастоящее? Иллюзия? — спросил кто-то из студентов. Соломенноволосый вздохнул.
— А вот и нет. Всё для нас реальней некуда и опасность нам грозит самая настоящая.
— Какие, однако, крутые нравы в УМе, — я покачал головой. — Я-то думал, что лабиринт, это просто испытание…
— Это и есть испытание. Но так не должно быть и всё намного хуже, — пояснил вундеркинд.
— Как это? — я нахмурился.
— Это не просто студенческая мистерия. Такое под силу только магистру экстра-класса. И никто не станет выделывать эдакое на простом Посвящении. Но, поганее всего… Кто-то использовал в процессе написания чёрный карандаш! — выпалил парнишка.
Я вспомнил последний пункт запретов, а студенты недоумённо переглянулись.
— Неужели никто не понял? Вы в свои пергаменты смотрели? Разверните и посмотрите.
Тут же зашуршали свитки и все разом ахнули. Развернул и я, и удивлённо сморгнул — пергамент был целиком чёрным.
— Кто-то написал нужный ему текст чёрным, — всхлипнул светловолосый. — Чёрный карандаш запрещён законом. Его ничто не берёт. Он не стираем. Я пытался, стёрка — стёрлась, — грустно закончил он.
— Выходит, мы в ловушке? — уточнил я.
Мальчик кивнул.
— Кому это выгодно?
Он пожал плечами.
— А если написать что-то сверху?
— Думаешь, я не пытался. Вопреки здравому смыслу. Ничего не получается. Ничего!
