А вокруг происходило что-то странное и страшное. Чудовище остановилось и стало внимательно меня разглядывать. Я тоже никак не мог оторвать от него взгляд. Что за дрянь такая здесь водится? Существо оскалилось и прислушалось к чему-то. Кошко-человек вдруг попятился, как будто получил от кого-то неслышный приказ. И вновь земля под ногами пошла волнами, я едва смог устоять на ногах. Да, что тут, чёрт возьми, происходит?!
Сказать, что мне было страшно — это ничего не сказать. Я даже вспотел от ужаса. Липкий пот катился по лицу, а внутри всё дрожало и стоило большого труда сдерживать эту дрожь. Мне казалось, что я нахожусь внутри какого-то кошмара и никак не могу проснуться. Отчаянно я закрывал и открывал глаза в надежде, что вот сейчас я проснусь у себя дома. Но кошмар продолжался и набирал обороты. Земля неожиданно стала проседать. Смотреть на это было страшно. Пол провалился и в метре от моих ног образовалась бездонная пропасть. Сердце моё колотилось так, что его удары звучали, словно колокольный набат. А грунт, такой, казалось бы, твёрдый и надёжный, между тем продолжал осыпаться, оставляя мне всё меньше и меньше места для спасения. Из провала поднимался невыносимый жар и запах серы. Кажется, ко мне в гости пожаловал сам Ад! Я рискнул заглянуть в пропасть и обнаружил на дне кипящую лаву. Всё бы ничего, но весь этот пылающий ужас поднимался всё ближе и ближе к поверхности. Я в отчаянии сжимал кулаки, глядя, как пылающий ужас выбрасывает язычки пламени уже почти у самой кромки провала, оставалось каких-то несколько метров, а потом…
— Твою мать! — Выругался я. — Как же я влип! Спасибо, Вирка, что втравил меня в эту авантюру.
И ни слова в ответ. Мой вирус куда-то исчез. Может, он свалился в пропасть, а я и не заметил? Уходящая из под ног земля, не оставляла мне не единого шанса, одно неловкое движение и местные жители смогут отведать новое экзотическое блюдо — «Лёлик-гриль».
На поверхности лавы возник большой, переливающийся всеми оттенками красного и оранжевого цвета, пузырь, внутри которого шевелилось что-то тёмное и живое. Он напоминал огромное яйцо неведомого насекомого или икринку чудовищной рыбы.
Ах, как всё скверно получилось! Ради чего всё это? Неужели ради сомнительного удовольствия свариться заживо в жерле инопланетного вулкана? Нет, не об этом я мечтал! Я даже забыл о том, что только что хотел есть. Какая еда, когда такое творится?!
Очередной провалившийся пласт земли заставил меня буквально на стену лезть — в моём распоряжении остался только узкий ненадёжный карниз шириной в ступню.
— Ты чего на стену лезешь? — Услышал где-то рядом я голос Вирки и вздохнул облегчённо.
— А ты, что, не видишь, что происходит?
— Всё я прекрасно вижу, — спокойно ответил он, — и как ты на стену карабкаешься и как ты на цыпочки встаёшь — развлекаешься, как можешь.
— Если это, по-твоему, развлечение, то я рад, что не выбрал себе профессию клоуна, — зло ответил я ему.
— Да, — покорно согласился он со мной, — грустная это работа — веселить других своей глупостью. Но у тебя это всегда хорошо получается.
Наконец я его увидел! Он висел в воздухе над провалом и ехидно ухмылялся. Страх уступил место злости. Он ещё и издевается, мерзавец! Можно подумать, что, если я умру, он останется в живых. Тоже мне воздушный акробат выискался! Странно, но злость меня отрезвила. Хоть и с опозданием, но до меня стало доходить, что всё это очень странно. Незаметно, чтобы Вирка так сильно уж обеспокоился моим незавидным положением, а ведь с полёвками всё было иначе.
— Слышишь, микрофлора, — обратился я к нему, — объясни, что происходит!
— От микрофлоры слышу, — парировал он, — ничего не происходит. Обычные галлюцинации. Всё, что ты видишь — нереально, оно существует только в твоём мозгу. Так что ты можешь расслабиться и перестать карабкаться на стену…Альпинист выискался, смешно смотреть.
Ах, да! Как я об этом мог забыть?! Сам напросился, не спорю, но кто же знал, что это всё будет настолько реалистично? Неужели это безобразие будет продолжаться целую неделю?! Я-то по своей наивности рассчитывал на красивые эротичные глюки — гарем, толпа восхитительных наложниц, а получилось вон что. Думал, что буду видеть обнажённых сногсшибательных девушек и наслаждаться их обществом, а мой мозг подсунул мне кошко-человеческих гибридов и бурлящую лаву. Вот от кого-кого, но от своего мозга я подобной подлости никак не ожидал!
Впрочем, это ещё не самое страшное, что могло бы мне пригрезиться. Я себя знаю, иногда такое в голову приходит, что сам себя начинаю бояться.
— Вирка, что же мне теперь делать?
— Ничего, — ответил он и подошёл ко мне прямо по воздуху, аки посуху. — Переживёшь как-нибудь. Просто помни о том, что всё это — всего лишь плод твоего больного воображения.
— Слушай, умник, а как мне разобраться, что это такое? На Земле я бы ещё как-то сориентировался. А здесь не знаю, что может быть, а чего нет, — горько признался я.
Нацепив на лицо всю ту же ехидную ухмылочку, мой ВВВ выдал:
— Разберёшься, а, если совсем уж плохо будет, то я тебя подскажу. Я ведь нахожусь в здравом уме и твёрдой памяти. А ты, друг, готовься к грандиозному представлению. Жаль, что я не могу всего этого видеть. Это, наверное, интересно.
Вздохнув с облегчением, я растянулся на холодном полу и уже почти спокойно наблюдал за тем, как подо мной плещется пузырящаяся лава. Красотища! Да, вот бы такой аттракцион на Земле устроить для любителей экстрима! Можно было бы озолотиться.
Я закрыл глаза и попытался уснуть, но внезапно навалившаяся тишина, противоестественная, ватная, заставила меня вздрогнуть и посмотреть, что же тут изменилось так резко?
Провал в полу исчез, но от этого мне не стало легче, потому что теперь весь пол устилали многочисленные змеи, змейки, змеищи! Они извивались, сворачивались в немыслимые клубки и норовили оплести меня с ног до головы. Не люблю я этих гадов! Но теперь-то я уже точно знал, что это всего лишь иллюзия и не стал истерить и дёргаться. Да, Иероним Босх со своими страшилками — наивный ребёнок по сравнению с тем, что производило на свет моё извращённое воображение! Потом змеи, подобно сорнякам, стали прорастать прямо в меня. Я даже чувствовал, как их сухие холодные тела скользят по моему телу и проникают внутрь. Одна змея раздулась неимоверно и сделалась похожей на большое коричневое бревно, поросшее зелёным мхом. На её теле появились шишечки, которые одна за другой лопались, производя на свет новых змеек.
— Блин, пипа суринамская выискалась! — Вздохнул я устало. Это шоу стало меня утомлять. — Почему у меня галлюцинации такие противные и неправдоподобные? Я думал, что это будет что-то более реалистичное, а тут…
— Откуда я знаю, что ты там у себя в подсознании накопил, — буркнул недовольно Вирка. — Ничего, пора уже освободиться, наконец, от своих детских страхов. И будет тебе счастье.
— Какие, к чёрту, детские страхи?! — Взвился я. — Ничего такого у меня в голове не было и быть не могло! Неправильных каких-то бактерий мне подсунул Белёк. Я их больше не хочу. Слушай, а нельзя как-то от них избавиться, выковырять их из меня или потравить дустом?
— Никак, — мне показалось, что в его голосе прозвучало злорадство, — надо было думать, прежде чем принимать решение. А у тебя всегда телега впереди лошади несётся. Задним умом ты крепок, Лёлик.
Вот скотина! Откуда я-то знал, что всё будет вот так? Мог бы предупредить. А теперь я свихнусь от всего этого. Впасть, что ли на недельку в спячку, чтобы ничего не видеть? Только не получится. Вирка присел рядом на корточках и попытался меня успокоить, как мог, только получалось у него это плохо:
— Ты успокойся и просто не реагируй на то, что происходит вокруг. Ну, кто виноват, что с головой у тебя непорядок? Я и сам не подозревал, что у тебя там творится. Теперь остаётся только потерпеть недельку и всё станет нормально.
Ах, какой он добрый этот вирус! Успокоил, называется! Неделю я не выдержу. Да и нет у меня этой недели, ведь, кажется, меня собираются принести в жертву этим полёвкам. Не знаю, как у них это делается и знать не хочу! И тут же моё подсознание услужливо организовало мне просмотр таких картинок, от которых меня бросило в дрожь. Стены исчезли и я оказался абсолютно голый на большой, людной площади,
