увещеваниями зеленогорский батюшка. - Во всяком человеке душа, частица Божия. Вспомни заповеди - и от праотца Моисея, и от Господа нашего Иисуса Христа! Возлюби врагов, а тем более, в день, когда над тобой свершилось таинство.
- Бывают люди, батюшка, а бывают подонки! - Джулия очень решительно сформулировала свою заповедь. - Людей я всех жалею и люблю. И прощаю, между прочим, - она взглянула на Героя. - А подонков надо давить как клопов. И не говорите мне!
Сказано было с такой силой, что батюшка не решился продолжать диспут. Но Джулия не могла успокоиться:
- Вы, батюшка, живете святой жизнью и не все знаете. А я знаю и говорю вам: подонки - совсем не люди! Другая порода! Их можно только давить. Я не всегда могу, но если нашелся человек - слава богу! Не будет деньги заглатывать от людей, крокодил такой... Нет, нашелся же человек! Жалко, не я, ей-богу!
- Хорошо, что грохнули его, раз такой подонок, - вступил и Герой в дискуссию, - но хорошо, что не ты.
- Думаешь, поймали бы меня?! В нашей России - да никогда!
А Сотник оставался совершенно равнодушен - внешне. И выслушав самую новость, и во время последущего прения. Конечно, Люлько мог хавать не только через него. Но все-таки Сотник не мог же не предположить, что взорвался именно переданный им накануне пакет! Но выдавать себя волнением он явно не собирался. Школа, значит, у человека крепкая. Да и живет он в таком кругу, в котором уже погибли, наверное, некоторые знакомые. И скорее всего, не невинные.
Герой не мог не ощутить определенную солидарность с теми бойцами невидимого фронта, которые занимаются устранением мешающих людей. Ведь хлопот с их устранением довольно-таки много, Герой мог судить по собственным хлопотам. Кто же будет заниматься таким трудоемким и все-таки небезопасным делом без серьезного повода?! И значит, напрасно не убивают. Чем-то они все своих заказчиков достали!
Только вот Герой сработал чище всех: он и заказчик, и исполнитель, против него нет ни свидетелей, ни улик. Убивают многие, но кто еще может похвастать стопроцентно чистым убийством?! И если не нашли тех, кто ликвидировал Листьева или Кивелиди, то уж тем более никогда не найдут его!
Если он не будет дураком. А он не будет дураком!
Хвастаться даже перед Джулией он не станет никогда! Даже после того, как она громогласно объявила ликвидатора этого подонка Люлько настоящим мужиком. Чего бы он добился похвальбой? Ну стала бы она еще больше им восхищаться. Но потребность в восхищениях даже от самых близких людей - микровариант все той же мечты о всемирной славе. Герой желанье славы преодолел тогда, когда расстался с мечтой о своем будущем гениальном открытии. Он знает про себя, чего он стоит, и с него вполне достаточно. Так что хвалебных отзывов ему не нужно ни от жены, ни от благодарного шестимиллиардного человечества.
Зато не нужно давать в руки Джулии козырь. Сегодня она влюблена, а как повернется завтра? При ее энергии она любое оружие пустит в ход, если начнет когда-нибудь войну против него. Настоящая тайна - это тайна одного. Тайна двоих - это уже почти последние известия.
- Надо еще папе позвонить! - вспомнил Герой.
- Конечно, позвоним твоим!
Теперь роли переменились и богатый Герой звонил в Америку папе, чтобы тот экономил свои скромные доллары.
- Папа? Привет! Слушай, у меня сегодня очень счастливый день! Я женился.
- Поздравляю. И с тем, что женился, и с тем, что счастливый день. Это не всегда совпадает. На Джулии, наверное?
- Ага! Поговори с ней сам!
- Да, Григорий Иванович!.. Да, спасибо!.. Обязательно!.. А вы приезжайте к нам! Мы вам билеты оплатим.
Как это Герой не догадался сам пригласить своих предков? Не совсем еще привык, что билет в Америку для него - все равно что в Петергоф на теплоходике. Только вот стоит ли приезжать родителям? Ну мама - она просто обнимет детей своих, взрослых и изрядно забывших ее, обнимет и будет счастлива. Тем более, не очень слыша, что делается вокруг. А папа? Который успел в Америке невзлюбить рынок? Уезжали его в свое время из другой страны, в которой рынок прятался в подпольях, а теперь, если вдруг приедет, придется увидеть, что тот же рынок его и в России достает! Может, лучше ему ностальгировать издалека? И для сердца безопаснее.
Джулия продолжала:
- Да-да... Да, это я. Я! Джу-ли-я, - и в сторону, Герою: - Мама твоя... Спа-си-бо, ма-моч-ка!
Наконец родительские поздравления иссякли, Джулия повесила трубку.
- Ну вот и поговорили. Твоя мама велела мне звать ее просто мамой. Ты не против?
- Почему же мне быть против?
- Ну мало ли... Мой первый муж очень возмутился, когда я его маму мамой обозвала: 'У нас разные мамы, мы с тобой не брат с сестрой. У тебя какие-то порочные склонности, если я тебе кажусь братом!' Тот самый, с мимолетным введеньем, - не упустила случая хихикнуть Джулия. - Глупо, правда? Я и не думала ничего такого.
- Конечно, зови мамой и не бери в голову глупостей. Между прочим, египетские фараоны на сестрах женились - и тоже ничего. - Не смог Герой не вспомнить свое золотое детство и отрочество. - Раз уж ты теперь специалистка по пирамидам, полезно тебе узнать.
- Пирамиды - само собой, а такого разврата я бы не потерпела! С братом как это?! Надеюсь, ты не поступал как те фараоны?! - вдруг спросила она подозрительно.
- Ну я же не фараон. Я простой смертный.
- Смотри!
В комнату ворвалась толпа гостей: и Филя со Светкой, и Женька, и остальные. Женька заорал:
- Вот они где! Мы вас не оторвали от брачной ночи? Ничего, потерпите. Дамы желают танцевать.
- Танцевать, танцевать! - подхватила Светка. - А то одни в шахматы уперлись, другие - в телевизор!
Герой смог наконец выразить в движении переполнявшее его торжество. Ведь он совершил! Он смог! Джулия ничего не знает, но чувствует правильно: так поступают только самые-самые настоящие мужчины. Он ответил на вызов времени и смыл с себя позор!
Когда немного отдышались, Роза завистливо заявила Джулии:
- Я еще никогда не видела ни на какой свадьбе такого сияющего жениха. Как он в тебя влюблен. А интересно, вы заметили, кто первый на ковер ступил в церкви? Кто первый ступил, тот и первым будет у вас в семье.
- И смотреть не надо. Такого другого нет и не бывает! - со всей силой своего темперамента сообщила Джулия. - Знаешь, он какой?! И гений еще вдобавок. Ну, конечно, он между нас - очень первый!
