в тайных комментариях на полях рукописи.
/Во время кровавой бойни во дворце разгоряченный видом крови Арудж потерял самообладание, выхватил из-за пояса ятаган и зарубил им одного из Зайанидов. Вытирая клинок сорванной с головы жертвы чалмой, он с ужасом обнаружил, что клеймо владельца с его собственным именем исчезло с клинка. Утративший помощь волшебного ятагана Арудж решил передать его своему брату Хайраддину в расчете на то, что в руках нового владельца ятаган снова обретет свою магическую силу. На следующий день после убийства Зайанидов он отправил клинок в Алжир своему брату с надежным турком./
Между тем Мулей-бу-Хамуд, укрывшийся после поражения в Оране, у губернатора Диего Фернандеса де Кордова, попросил помощи у испанского короля Карлоса Первого (ставшего в 1519 году императором Священной Римской империи под именем Карла Пятого). Карлос повелел выступить войскам против Аруджа. Испанцев поддержали вожди нескольких арабских племен. Озабоченный готовящимся бунтом горожан и набегами арабских племен, Арудж в мае 1518 года решил покинуть угрожающий превратиться в ловушку Тлемсен в сопровождении ста верных турок, везущих награбленные Аруджем сокровища.
Испанцы преследовали отряд Аруджа, которому не удалось ни подкупить их командира, ни замедлить их продвижение, разбрасывая золото на дороге. После тридцатичасового преследования отряд Аруджа был окружен и уничтожен. Испанский знаменосец дон Гарсиа де Тинео отрубил голову пригвожденному к земле грозному султану алжирскому и отправил трофей губернатору Орана. Оттуда голову переправили в Испанию и долго возили по городам в подтверждение смерти грозного пирата.
Было очевидно, что испанцы следующей своей целью ставят захват Алжира, где на входе в порт до сих пор стоял под христианским флагом форт Пеньон. Однако опечаленный гибелью брата Хайраддин не помышлял о бегстве, а всячески укреплял форты и городскую цитадель-касбу и тонко рассчитанными обещаниями привлек на свою сторону много турок и мавров.
Очевидно, что посланный Аруджем турок успешно добрался до Хайраддина, что убедительно следует из дальнейших событий.
«Испанский вице-король Сицилии Гуго де Монкада собрал под свои знамена пять тысяч опытных воинов, и 17 августа 1518 года испанский флот подошел к Алжиру, встав на якорь близ устья реки Уэд- Хароча. Де Монкада потребовал от Хайраддина сдать город, пригрозив в случае сопротивления смертью всем без исключения защитникам города. «Дети пророка не боятся смерти. Господь сам сделается нашим судьей!» – гордо ответил Хайраддин». Может показаться мистическим совпадением, но и в этот раз стихия помогала братьям Барбаросса: сильнейшая буря выбросила на берег корабли христиан, а испанский десант был уничтожен Хайраддином».
В руках нового владельца ятаган снова оказался на высоте! Вот и не верь после этого в мистику!
Впервые Хайраддину довелось превзойти в славе своего брата. Однако, в отличие от Аруджа, Хайраддин понимал, что нельзя рассчитывать на бесконечные милости фортуны и править, опираясь на жестокое насилие. Карл Пятый, несомненно, рассчитывал на реванш, и его силу как императора нельзя было недооценивать. Поэтому уже спустя несколько дней после победы над де Монкадой Хайраддин предпринял блистательный шаг, свидетельствующий как о его политической проницательности, так и способности к стратегии: вместо того чтобы самому занять вакантное место алжирского султана, он предложил общественности просить константинополького султана, как наместника пророка, принять Алжир под свое покровительство. Алжирцы оценили мудрость решения – реальная безопасность всегда надежнее прекрасной, но призрачной независимости – и немедленно отправили в Константинополь делегацию.
Султан Селим Первый, довольный присланными алжирцами подарками, немедленно выписал фирман об объявлении Алжира пашалыком и назначении Хайраддина алжирским бейлербеем – то есть «эмиром эмиров», каковых в то время в Турции было всего-навсего семь человек! Кроме того, султан счел необходимым для укрепления власти над местными арабами послать в помощь новому бейлербею четыре тысячи янычар.
Шестнадцатый век начался неслыханным наступлением турок на владения соседей.
В условиях почти непрерывной успешной экспансии турок внезапный захват эскадрой Дориа в 1532 году греческих городов Корони и Патра казался оглушительным успехом христиан, и недовольный своими флотоводцами Сулейман решил противопоставить Дориа опытного Хайраддина.
Мужество, жесткая дисциплина турок и ренегатов, а также их холодная жестокость помогли одержать победу, залив улицы и дома Туниса кровью.
Используя столь убедительную победу, Хайраддин немедленно предложил жителям Туниса принять покровительство константинопольского султана, что те и сделали, подчинившись самым убедительным на Востоке аргументам: силе и жестокости. Однако главные тунисские события были еще впереди.
«В 1535 году Мулей-Хасан пообещал Карлу Пятому, что в случае восстановления его на тунисском престоле он выплатит испанцам дань и обеспечит войска императора припасами и воинами. Карл Пятый задумал новую войну на африканском побережье, дабы избежать войны в Европе».
Карл Пятый приступил к делу с достойным императора размахом. Германия, Испания, Италия, Португалия, Франция и Мальта предоставили обширную помощь: от продовольствия и снаряжения до вооружения и людей.
«Положение Хайраддина казалось отчаянным донельзя, но он не терял присутствия духа и готовности сражаться, невзирая на то, что занятый войной в Азии Сулейман не мог прислать своему бейлербею ни солдат, ни припасов, ни кораблей. 17 июня началась высадка императорских войск на том самом месте, где 265 годами ранее развевалось знамя Людовика Святого. Наводящая ужас на мусульман испанская пехота обеспечила захват Гулетты, а затем и Туниса. Хайраддин в отчаянии пытался запереться в касбе Туниса и взорвать ее вместе с собой и ее защитниками, но узнавшие о намерениях Хайраддина засевшие в цитадели турки и арабы не впустили его. Хайраддин отступил к Мегедии, а императорская армия учинила жесточайшую резню в захваченном городе».
Добавим: традиционную резню!
Отступающего Хайраддина преследовала эскадра Дориа из тринадцати галер с двумя тысячами солдат, но Хайраддин все же успел скрыться в Алжире. Однако Карл Пятый, воодушевленный захватом Боны и Бизерты, решил продолжить наступление против Хайраддина и принял самое роковое решение в своей жизни.
«20 октября 1541 года триста шестьдесят кораблей с двадцатипятитысячной армией встали на якорь в двух милях от Алжира. Император прислал парламентера к губернатору города, сыну Хайраддина от мавританки, Хасану-аге, с требованием сдачи города под гарантии жизни и свободы его защитникам. Но Хасан-ага распространил слух, что некий марабут предсказал уничтожение бурей христианского флота, необычайно ободрив этим защитников и жителей города. Укрепления Алжира не могли долго устоять против мощной имперской артиллерии, и 23 октября Карл Пятый приказал свезти на берег осадную артиллерию и готовиться к штурму. Но в девять часов вечера того же дня вдруг полил проливной дождь и северо-восточный ветер поднял мощную волну на рейде. К полуночи ветер превратился в ураган. Под прикрытием бури на рассвете алжирцы совершили вылазку и перебили много солдат, успев успешно уйти обратно в крепость. В течение дня буря усилилась, и к вечеру сорок кораблей нашли свою гибель в прибрежных скалах. От Алжира до Шершелля весь берег был усыпан обломками кораблей, трупами утонувших и обессиленными уцелевшими, которых тут же резали спустившиеся с гор арабы. 26 октября, потеряв половину флота и припасов, Карл Пятый приказал войску отступить до мыса Матифу. 30 октября император приказал посадить войско на корабли, но едва половина армии была перевезена на суда, как снова разразилась буря, и уцелевшие корабли поспешили уйти в море. Сам император ввиду бесконечных бурь, вынуждавших его останавливаться в надежных бухтах, достиг побережья Испании лишь в начале декабря».
Теперь понятно, откуда происходила уверенность Хасана-аги в неизбежности победы! Ятаган исправно действовал в руках нового владельца.
Последствия поражения самых могучих армии и флота, когда-либо собиравшихся христианской Европой – вплоть до испанской Великой Армады, – оказались печальными для христианского мира. Алжирские пираты с новой силой возобновили свои набеги, ободренный Франциск Первый установил еще более тесные связи с Сулейманом, лелея надежду на скорую гибель Карла Пятого. Султан прислал ему флот в сто пятьдесят кораблей во главе с Хайраддином, который 20 июня 1543 года разграбил и сжег Реджио, но вскоре Хайраддин смекнул, что Франциск, боясь восстановить против себя Европу, совсем не стремится к
