самое плечо. Дог успел вырвать из нее кусок мяса.
Через мгновенье генерал очнулся.
— Дай кочергу! — скомандовал он денщику. — Бери щетку! Отнимай у него! Милорд, иси, брось! Я тебе!..
Голос Чупрынина гремел, как труба; горничная визжала; кухарка бессмысленно вопила: 'Отдай, отдай!'; генерал стучал кочергой, денщик — щеткой; собака рычала.
Генеральша не выдержала, и из ее спальни послышались крики:
— Мадемуазель!.. Спрячьте детей! Серж! О Боже!..
Собака с окровавленной мордой была выгнана на лестницу: денщик вытащил щеткой руку на середину кухни, и генерал с нахмуренным лицом созерцал и обонял ее, так как она успела уже оттаять и потемнеть.
Женщины пришли в себя и робко прижались к углу кухни, всхлипывая от волнения.
— Зови старшего дворника! — крикнул генерал денщику. — Это — правая рука какой-то женщины, несомненно убитой, — заключил он. — Руки не трогать с места! — сказал он горничной и кухарке, теперь онемевшим от ужаса, и пошел из кухни успокаивать свою супругу.
II
СТРАШНЫЙ БАГАЖ
Найденная рука и нога побывали в участках, а затем с соответствующими протоколами были препровождены в прозекторскую Обуховской больницы. Теперь они лежали на клеенке, обложенные льдом, посиневшие, страшные ужасом того преступления, которое было совершено над их владельцем.
Почти весь штат сыскной полиции, доктора и следователь собрались у страшных находок. Начальник сыскной полиции держал в руках протоколы полиции и делился мыслями со следователем.
— Да, — сказал он, хмуря белые брови, — несомненное преступление.
— Несомненное, — подтвердил и следователь.
— И преступник очень ловкий, вроде Джека-вспарывателя. Репортеры были? — обратился он к агентам.
— Заходили двое, обещали прийти еще раз, — доложил молодой человек с прыщами на лице.
— Тайн никаких, — сказал начальник. — Рассказывайте всем.
— Слушаю-с! — ответил молодой человек.
— Фотографии сняли? — спросил начальник у помощника.
— Во всех видах, — ответил тот — плотный, коренастый господин, похожий на фельдфебеля в отставке.
— Ногу в чулке и без чулка?
— Так точно-с.
— И руку?
— И руку.
— А опрос сделали? — обратился начальник сыскной полиции к агентам, в участках которых были сделаны страшные находки.
— Так точно-с, — ответили в голос оба агента; один — маленький, рыжий, в веснушках, другой — высокий, тощий, как голодающий индус, и черный, как жук.
— Так. А измерение и описание?
— Сделаны.
— Ну, проверим, — сказал следователь и взял протоколы врачей; начальник развернул протоколы полиции, а помощник вынул из кармана два листка. — 'Нога, — сказал следователь, смотря на протокол. — Левая нога, отрезанная от трупа женщины неискусной в операции рукой. По виду ноги владелица имела около тридцати лет'. Ну, это — их специальность, — пробормотал следователь. — А вот, — и он начал читать: — 'Согнута в колене, под углом в сорок градусов'.
— У меня тридцать шесть, — сказал начальник.
— Видите ли, — объяснил его помощник, — она была мерзлая, потом оттаяла, потом ее мерили и согнули, когда замораживали. Вот-с.
Начальник кивнул головой.
— Ну, это не нужно. Дальше!
— 'Кожа ровная, гладкая, на мизинце мозоль, под коленом родимое пятно, величиной с серебряный пятак', — продолжал следователь.
— Верно-с!
— 'Выше колена повреждение, причиненное острым орудием…'
— Это Тишка-тряпичник крючком, — пояснил рыжий агент.
— Ну, ну, — недовольно произнес следователь и продолжал: — 'Уж над мертвой ногой, причем вырван кусок мяса. Нога отделена от паха сначала острым орудием, а затем кость грубо перебита топором или сечкой, отчего конец ее неровен и расщеплен. Длина ноги от конца кости до ступни один аршин четыре вершка'.
— Верно, четыре вершка, — подтвердил помощник.
— 'Рука, — продолжал следователь, — правая, несомненно женская, отделена от плечевого сустава грубо и неумело. Длина от конца расщепленной кости двенадцать вершков с половиной'.
— Верно.
— 'Выше локтя рана, очевидно сделанная зубами собаки'.
— Генеральская собака, — сказал помощник.
— И все.
— Однако немного, — сказал следователь и задумался.
А начальник решительно произнес:
— Непременно надо найти правую ногу и левую руку.
Агенты смущенно переглянулись.
— Да, да! Осмотреть все выгребные ямы! Мы найдем этого злодея, — и начальник поднял палец.
— Что же, — сказал следователь, вздохнул и закрыл портфель, — нам, пожалуй, делать здесь нечего. Едем?
— Я тоже, — сказал начальник.
— Что прикажете делать с рукой и ногой? — спросил фельдшер.
— Пусть полежат пока, — ответил следователь. — Так я пошел.
— Всего лучшего! — распрощался с ним начальник сыскной полиции и сказал помощнику: — И мы домой!
Они уехали в свое управление.
Едва начальник вошел в кабинет, как пред ним явился дежурный чиновник.
— Что такое? — недовольно спросил начальник.
— Сообщение по телефону, — ответил дежурный, — от жандармского управления Варшавского вокзала.
— Ну, в чем дело?
— В Вильну пришел багаж, а в нем голова и рубленое мясо.
— А… а, — взволнованно воскликнул начальник. — Вот и след. Это от той же женщины. Ну, что дальше?
— Его переслали сюда, а нас спрашивают.
— Сюда доставить, доставить немедленно! Чухарев, поезжайте вы, — закричал начальник, обращаясь к рыжему агенту.
Тот от радостного волнения застегнул пиджак на все пуговицы и воскликнул:
— Лечу, лечу… в один миг.
