Вильгельм Хорст глянул на свои пальцы, действительно катавшие кусочек хлеба, криво усмехнулся и отбросил хлеб в сторону.
- А ты шутник, Вернер, - сказал он. - Я рад, что познакомился с тобой поближе... Не хочешь ли выпить?
- С тобой всегда с удовольствием.
'Заурядный офицер технических войск германской армии - таким я должен быть для всех окружающих, - думал Вернер, поднимая рюмку. - Видимо, от особо проницательных людей, обладающих профессиональной интуицией, а у Хорста хорошо развито чувство разведчика, мне куда труднее скрывать свое настоящее лицо...'
Тем временем Хорст выпил свою рюмку и, будто прочитав мысли гауптмана, задумчиво произнес:
- Значит, по-твоему, Вернер, у Януса три лица... Забавно. Если у разведчика три лица, то как узнать, какое из них настоящее. Первое, второе или третье?
Фон Шлиден усмехнулся. Он понимал, как не просто играть с Вильгельмом Хорстом, только не удержался от того, чтоб оставить последнее слово за собой:
- Ищите и обрящете, - сказал он.
Штурман знаком дал десантникам понять, что пора прыгать. Ребята разом встали, хотя все они твердо знали, кто за кем прыгает из самолета. Капитан Петражицкий поднял вверх правую руку, призывая их к вниманию, и показал пальцем на широкоплечего лейтенанта Сорокина, своего помощника, который должен был прыгать первым.
Ребята один за другим покинули самолет. Капитан Петражицкий завершил выброску десантно- разведывательной группы. Когда истекли строго отмеренные секунды, над его головой хлопнул серый, под цвет ночи, купол парашюта. Капитан поправил автомат на груди и увидел далеко внизу неведомую затаившуюся землю.
- Вам известно, Хорст, безопасность какого груза вы должны обеспечить?
- Нет, экселенс, ведь сопровождающий его человек оттуда! - Вильгельм Хорст показал пальцем в потолок кабинета своего шефа обергруппенфюрера СС Ганса-Иоганна Бёме. - У него особые полномочия рейхсфюрера, а такие посланцы не любят делиться секретами с провинциалами! - Хорст попробовал улыбнуться.
- По-моему, вы сожалеете о своей неосведомленности, Хорст, - сухо сказал обергруппенфюрер. - Хотя следовало бы радоваться этому. Оберштурмбанфюрер согнал с лица последние следы улыбки и застыл в ожидании. - Все готово к отправке транспорта?
- Так точно, экселенс. Время отправки и маршрут до Данцига знаю лишь я и этот... как его... Краузе. Согласно инструкции наши охранные функции заканчиваются в Данциге. Там транспорт получит новый маршрут и конвой наших коллег из службы безопасности генерал-губернаторства.
- Хорошо, - сказал Бёме. - Надеюсь, вы, как всегда, добросовестно выполнили это особое поручение? Идите, Хорст, и помолитесь господу богу или дьяволу, для вас это, по-моему, все равно, чтобы эти грузовики благополучно добрались до места. По крайней мере, до Данцига...
'Что он знает, этот эсэсовец? - думал Вернер фон Шлиден, возвращаясь со службы домой. - Он вел со мной явно провокационные разговоры... Но этот дружелюбный тон! Не понимаю. Кто он такой на самом деле? Необходимо немедленно запросить. Центр. Пусть тщательно.проверят досье на Вильгельма Хорста'.
- Вернер! - окликнули его.
Гауптман обернулся и увидел Ирму. После той ночи у Герлаха они встречались еще не раз. Теперь Ирма прочно значилась в подружках гауптмана. Это останавливало ретивых поклонников Ирмы - Вернера знали и уважали офицеры гарнизона. Впрочем, Ирма и Вернер действительно подружились и часто бывали вместе.
- Не хочешь ли заглянуть ко мне? - спросила Ирма.
- Если ненадолго - с удовольствием, - сказал Вернер. - Завтра рано утром выезжаю в Пиллау.
- Пойдем. Я приготовила тебе сюрприз.
Им оказался настоящий кофе.
- Где ты достала его, моя маленькая? - спросил гауптман.
- Это уже секрет. Сейчас сварю тебе кофе,, дорогой.
Вскоре на столе дымились чашечки с кофе. Ирма достала из шкафа бутылку коньяку.
- Выпьем немного, Вернер, - сказала она. - Ты знаешь, мне так тошно в последнее время. Опротивело все, надоело. И страшно, Вернер. Страшно... Эти бомбежки... И русские. Я боюсь их, Вернер!
- Не надо, Ирма. Это у тебя расшатались нервы. Русские не придут сюда, в Восточную Пруссию. Ведь это оплот Германии!
- С тобой так спокойно всегда. Ты уверенный, сильный...
- Успокойся. Ну чего тебе бояться русских, глупенькая?
- Ты прав, я ничего не сделала им плохого. Но все остальные! Думаешь, я. не знаю? Мне рассказывали те, кто прибыл с Восточного фронта... А ты сам, Вернер? Ты не боишься?
- Я никогда не был на Восточном фронте, - сказал фон Шлиден. - И вообще я липовый, не настоящий офицер. Я инженер, на которого надели военный мундир.
- Зачем ты дружишь с Дитрихом, этим эсэсовским щенком? Он ублюдок, Вернер. Ах, как я их всех ненавижу!
- Перестань, Ирма! Выпей глоток.
- Ненавижу! Они принесли на нашу землю несчастье. Они! И землю эту ненавижу!
Вернер обнял Ирму за плечи и притянул к себе. Она спрятала голову на груди гауптмана.
- Не надо так говорить, Ирма, - сказал он. - Не имеешь права так говорить. Нельзя ненавидеть родину. Она не виновата. Родина и люди, которые принесли ей зло, далеко не одно и то же. Успокойся, глупышка.
'Что ему надо? - подумал Вернер фон Шлиден. - Что ему надо, проклятому Хорсту?'
БОЙ В ГЕМБИЦКОМ ЛЕСУ
Начиная наступление на Западном фронте в районе Арденн, Адольф Гитлер вовсе не стремился к проведению стратегического маневра, имевшего целью отбросить англо-американские войска к побережью Атлантического океана.
Наступление под Арденнами должно было показать правительствам США и Великобритании, а также стоящим за ними кругам, что германская армия достаточно еще сильна, чтобы противостоять ударам союзников. Это был ход, который по замыслу Гитлера заставил бы англичан и американцев форсировать переговоры о сепаратном мире, переговоры, которые давно были завязаны через сверхсекретные каналы разведок трех государств.
В создавшейся ситуации германское руководство особое значение придавало обороне Восточной Пруссии, где по планам гитлеровских военных теоретиков должны были увязнуть советские армии. Задержав наступление советских войск на этой территории, организовав одновременно массовые террористические выступления оставленных в тылу советских частей отрядов 'вервольф', Гитлер надеялся выиграть время с двоякой целью. Во-первых, для того, чтобы расколоть коалицию воюющих против Германии государств и натравить их друг на друга. Во-вторых, чтобы завершить работы над новым оружием и, применив его, ошеломить и разгромить противника... Главный гитлеровский агитатор, гаулейтер Берлина и министр информации, доктор Геббельс в выступлениях по радио и в печати призывал немецкие войска сохранять стойкость, обещая им, что в самое ближайшее время будет применено сверхмощное секретное оружие и 'доблестные войска' начнут генеральное наступление на Восточном фронте.
Итак, два последних козыря оставались на руках у незадачливого ефрейтора. Сепаратные переговоры и сверхоружие. Но в условиях беспредельной ненависти человечества к фашизму тем, кто мечтал повернуть оружие гитлеризма только против Советского Союза, приходилось считаться с настроением и своих
