Рекс Стаут
«Кровь скажет»
Глава 1
Естественно, основная масса корреспонденции, доставляемой в старый коричневый особняк на Тридцать пятой Западной улице, адресована Ниро Вулфу, но поскольку я там и живу, и работаю, 8–10 писем из сотни предназначены для меня. У меня выработалась привычка в первую очередь обрабатывать долю Вулфа, то есть просматривать и класть ему на стол те, на которые должен отвечать он лично. Мои же откладываются на потом. Но иной раз любопытство заставляет меня отступить от этого правила…
Именно так случилось в то утро вторника, когда я наткнулся на элегантный конверт кремового цвета нестандартного размера, адресованный мне на машинке, в углу которого темно-коричневыми буквами витиеватым шрифтом вытеснен обратный адрес:
«Джеймс Невилл Бэнс
219 Хорн стрит
Нью-Йорк 12 Нью-Йорк».
Никогда о таком не слыхал.
Конверт не был плоским, его раздувало от какого-то вложения. Что-то мягкое.
Как и многие другие обитатели городов, я иногда получаю бандероли с вложенными в них образцами рекламируемых товаров, но они отправляются не в дорогих конвертах с тиснением. Поэтому я не удержался, надрезал конверт и посмотрел, что в нем находится. На небольшом листке бумаги с золотым обрезом и таким же теснением в уголке было напечатано:
«Арчи Гудвину. – Сохраните это до тех пор, пока я не дам вам знать.
Дж. Н. Б.»
«Это» был галстук-самовяз, завязывающийся свободным узлом с двумя длинными концами, аккуратно сложенный, чтобы поместить в конверт. Я развернул его – длинный, узкий, возможно из натурального шелка, очень светлый, почти такой же, как почтовая бумага и конверт, с тоненькими коричневыми диагональными линиями. Этикетка «Сатклифф», значит точно шелковый, ценой в двадцать долларов. Но мистеру Бэнсу следовало послать его не мне, а в химчистку, потому что на галстуке имелось у одного конца большое пятно длиной в пару дюймов, почти такого же коричневого цвета, как и полосочки. Но цвет полосочек был ярким и живым, а пятно – грязным и мертвым. Я даже понюхал его, но я же не гончая! Поскольку за свою жизнь мне частенько доводилось видеть пятна подсохшей крови, я сразу решил, что цвет подходящий, но требовалась проба на фенолфталеин, чтобы уверенно сказать, что это за пятно.
Пряча галстук в ящик письменного стола, я подумал, что Джеймс Невилл Бэнс работает в мясном магазине и забыл надеть свой фартук, но при чем тут я? Пожав плечами, я запер ящик.
Именно так следует действовать, когда вам по почте присылают галстук, возможно, с кровавым пятном: просто пожать плечами, но я должен признаться, что в течение двух последующих часов я что-то сделал дополнительно, а кое-чего делать не стал.
Итак, что же я сделал.
Позвонил Лону Коэну в «Газетт» и задал ему вопрос, а через час он перезвонил мне сказать, что Джеймс Невилл Бэнс, которому в настоящее время около пятидесяти лет, все еще владеет недвижимостью, доставшейся ему после смерти отца, все еще проводит зиму на Ривьере и все еще остается холостяком; и что ему понадобилось от частного детектива? Об этом я не стал распространяться.
Чего я не стал делать?
Не пошел на прогулку. Когда нет срочной работы и Вулф не дает мне никаких поручений, я обычно отправляюсь пройтись после повседневных утренних занятий, дабы не застаивались ноги, ну и потом, как говорится, надо же на людей посмотреть да себя показать. В особенности на женщин… Но в то утро я лишил себя променада, потому что Дж. Н. Б, мог заехать или позвонить.
Так что пожал-то я плечами совершенно искренне, но ведь не станешь же ты пожимать плечами целый день!
Я мог бы преспокойно пойти погулять, потому что телефонный звонок раздался только в четверть двенадцатого, уже после того, как Вулф спустился в кабинет, отбыв свое двухчасовое дежурство в теплице, где произрастают орхидеи под стеклянной крышей. Он принес черенок Симбодиум Дорис и целый букет для вазы на своем столе, а кроме того свою персональную седьмую часть тонны, которую и втиснул в сделанное на заказ кресло колоссальных размеров. Он хмуро смотрел на покрытый пылью корешок книги, присланной ему, когда раздался долгожданный телефонный звонок.
– Офис Ниро Вулфа, говорит Арчи Гудвин.
– Так это Арчи Гудвин?
Три человека из десяти задают этот идиотский вопрос. Мне каждый раз хочется ответить «нет», это ученый пес, и посмотреть, что будет после этого, но ведь могут облаять в ответ. Поэтому я вежливо подтвердил, как это положено вышколенному секретарю знаменитого детектива:
– Да. Лично.
– Это Джеймс Невилл Бэнс. Получили ли вы кое-что от меня по почте?
Его голос не мог решить, звучать ли ему фальцетом или же скрипеть, впитав в себя худшие отличительные черты того и другого.
– Да, очевидно. Ваш конверт и записку.
– И вложение?
– Совершенно верно.
– Пожалуйста, уничтожьте его. Сожгите… Я собирался – но теперь это уже не имеет значения… Я ошибался. Так что сожгите его. Очень сожалею, что доставил вам беспокойство.
И он положил трубку.
Я прикрыл ладонью свою и повернулся.
Вулф раскрыл книжку на странице с оглавлением и смотрел на нее такими глазами, какими мужчины обычно смотрят на встреченную ими красивую молодую девушку.
– Если я могу вас оторвать на минутку, – сказал я. – Поскольку в почте нет ничего срочного, у меня есть задание, не то личное, не то профессиональное. Пока не скажу точнее.
Я достал из ящика конверт, записку и вложение, поднялся и протянул все это ему:
– Если это пятно на галстуке кровавое, моя догадка, что кто-то ударил или стрелял в Джеймса Невилла Бэнса, разделался с трупом, но не знал, как поступить с галстуком, поэтому он послал его мне, но только что по телефону мне позвонил кто-то, назвался Джеймсом Невиллом Бэнсом и сообщил, что он ошибался, так что не буду ли я столь любезен сжечь то, что он прислал мне по почте. Очевидно…
– Кто тебе звонил?
– Не человек, а волынка, так он скрипел и визжал. Очевидно он не мог сам его сжечь потому, что у него не было спичек, а теперь он выполняет роль Джеймса Невилла, который владеет – или владел – солидным недвижимым имуществом, и мой долг как гражданина и официального частного детектива разоблачить и…
– Пфу. Какой-то неумный шутник!
– О'кей. Я вернусь и сожгу его. Он будет скверно пахнуть.
Вулф хмыкнул:
– Может быть, это вовсе не кровь.
Я кивнул:
– Верно. Но если это кэтчуп или табачный сок, я смогу научить его, как вывести пятно, и потребую за
