– Иногда. Вообще-то это задача полиции.
Я рассказала им о своих находках.
– Что мне теперь делать?
– Ваша дочь призналась, что все это принадлежит ей?
– У меня еще не было случая поговорить с ней об этом.
– Если она не признается, вам будет очень трудно доказать, что марихуану и порошок, являющийся, возможно, кокаином, принадлежат ей, а не вам. Я знаю, вы юрист – но, может быть, стоит обратиться к адвокату, который специализируется в подобных делах. Знаете старую пословицу?
('У того, кто сам себе адвокат, клиент дурак'.) – Знаю. Хорошо, я посоветуюсь.
Как только они ушли, явился Дональд. Утром его на кушетке не было, и я полагала, что он уехал в Гленнвил. Но, судя по тому, как быстро он пришел после нашего с Присциллой приезда, он остался в Канзас-Сити, спрятался где-то и ждал ее возвращения. Потом оказалось, что все было не так. Он каким-то образом узнал, в какой больнице она лежит – это просто, а потом кто-то сказал, когда ее выписывают – тоже нетрудно узнать, хотя бы с помощью взятки, если у него были деньги. Так или иначе, он явился и позвонил в дверь.
– Представьтесь, пожалуйста, – сказала я через переговорное устройство.
– Это Дональд, мама.
– Что ты здесь делаешь?
– Я пришел к Присс.
– К ней нельзя.
– Я ее увижу, хотя бы дверь пришлось выломать!
Я нажала кнопку вызова патруля 'Аргус'.
– Дональд, я не пущу тебя в дом.
– Попробуй! – И он стал бить ногами в дверь.
Присцилла сбежала вниз и бросилась отпирать ему. Я оттащила ее, мы сцепились и повалились на пол.
Я не умею драться. Присцилла, к счастью, тоже не умела. Однако одному меня Брайан в свое время научил: 'Если уж до этого дошло, действуй быстро.
Не раздумывай'. И когда Присцилла стала подниматься, я двинула ее в живот – то есть в солнечное сплетение. Она упала и осталась лежать, ловя ртом воздух.
– Миссис Джонсон, это 'Аргус', – послышалось снаружи.
– Заберите его с собой! Я вам потом позвоню.
– Кого забрать?
Присцилла снова поднялась на ноги. Я двинула ее в то же место, и она тут же рухнула.
– Вы не побудете здесь еще минут двадцать или полчаса? Он может вернуться.
– Конечно. Останемся сколько нужно. Я позвоню в контору.
– Спасибо, Рик. Вы ведь Рик, верно?
– Да, мэм, это я.
Я повернулась к дочке, схватила ее за волосы, приподняла ей голову и прорычала:
– Ползи наверх в свою комнату и сиди там! Попробуй только пикнуть, и я опять тебе съезжу.
Она послушалась, поползла с плачем к лестнице и стала медленно карабкаться наверх. Я проверила, все ли двери и окна в нижнем этаже заперты и позвонила в Даллас.
Я рассказала Брайану во всех неприглядных деталях обо всем, что произошло с тех пор, как я сообщила ему, что дети у меня, о том, чего я старалась добиться и к чему это привело.
– Я не могу справиться с ними, Брайан. Тебе придется их забрать.
– Они мне и даром не нужны. Я порадовался, когда они сбежали – вот, думал, повезло.
– Брайан, они твои дети, и ты их опекун.
– Передаю опекунство тебе – бери, не жалко.
– Ты не можешь этого сделать без суда. Брайан, я с ними не справляюсь, и если ты отказываешься приехать или кого-нибудь прислать за ними, мне остается одно – обратиться с просьбой об их аресте.
– Это за что же? За то, что тебе нахамили?
– Нет. За инцест. За употребление наркотиков. За хранение наркотиков. За побег из-под опеки одного из родителей, Брайана Смита, Даллас, штат Техас. – Перечисляя весь набор для суда по делам несовершеннолетних, я внимательно наблюдала за Брайаном. Он и глазом не моргнул, когда я сказала 'инцест' – стало быть, для него это не новость. Он вообще не реагировал, пока я не назвала его фамилию.
– Хорошенькая пожива газетчикам!
– Да, думаю, в Далласе об этом напишут и 'Ньюс', и 'Таймс Гералд'. Не знаю, как насчет 'Канзас-Сити Стар' – инцест не совсем в их стиле.
Особенно когда сестра вступает в инцест сразу с двумя братьями, Огюстом и Дональдом.
– Морин, что ты такое говоришь?
– Брайан, я на пределе. Присцилла двадцать минут назад сбила меня с ног, а Дональд пытался выломать входную дверь. Если ты не прилетишь первым же ракетопланом, я вызову полицию и предъявлю свои обвинения. Хватит, чтобы подержать их под замком какое-то время, пока я не закрою дом и не уберусь из города. Никаких полумер, Брайан. Ответь мне прямо сейчас.
На экране рядом с Брайаном возникла Мериэн.
– Мать, нельзя же так с Гасом! Он ничего не делал. Он дал мне честное слово!
– Мои говорят по-другому, Мериэн. Если не хочешь, чтобы они показывали на суде под присягой, пусть Брайан их забирает.
– Это твои дети.
– И Брайана тоже, и состоят под его опекой. Шесть лет назад, когда я оставляла их у вас, это были хорошие, вежливые, послушные дети, не больше подверженные дурному влиянию, чем другие ребята. Теперь они стали буйными, грубыми, совершенно неуправляемыми. Говори же, Брайан, – вздохнула я. Как ты решил?
– Сегодня я не могу лететь в Канзас-Сити.
– Прекрасно, я вызываю полицию, и пусть их арестуют. А я под присягой объявлю, в чем их обвиняю.
– Подожди!
– Не могу, Брайан. Пока что их сдерживает патруль – частная служба, охраняющая наш квартал. Но на ночь я их тут не оставлю: она выше меня, а он вдвое выше. До свидания, я звоню в полицию.
– Погоди! Я же не знаю, когда смогу попасть па корабль.
– А ты найми его – ты достаточно богат! Когда тебя ждать?
– Ну… часа через три.
– Значит, в шесть двадцать по нашему времени. В шесть тридцать я звоню в полицию.
Брайан приехал в шесть тридцать пять, но загодя позвонил мне с ракетодрома. Я ждала его в гостиной с обоими детьми, с сержантом Риком из патруля 'Аргус' и с миссис Барнс, диспетчером патруля, по совместительству охранницей. Компания у нас была не из приятных: охранникам пришлось продемонстрировать, что они сильнее подростков и никаких глупостей не потерпят.
Брайан тоже позаботился об охране: с ним прибыли двое мужчин и две женщины, одна пара из Далласа, другая из Канзас-Сити. Это было не совсем законно, но никто, а тем более я, не спорили о мелочах.
Я посмотрела, как за ними закрылась дверь, ушла наверх и плакала, пока не уснула.
Провал! Полный и окончательный провал! Я не знала, что еще могла сделать, но отныне мне никогда не избавиться от тяжкого груза вины.
Все ли я сделала, что могла?
