— Закладывайте заряд, — обратился Ларсен к саперам.
И те принялись исполнять приказ. У Либби пересохло в горле, он глотнул и облизал губы. Он знал, что ему надлежит сделать, но не сразу смог преодолеть робость. В два неуклюжих прыжка Либби оказался перед саперами, вклинился между ними и вырвал провод из детонатора. Пока он трудился, над ним мелькнула тень, и опустившийся рядом Ларсен схватил его за руку.
— А вот этого уже не стоило делать, сынок. Прямое нарушение приказа. Я должен буду о тебе доложить. — И старшина принялся восстанавливать цепь.
Уши Либби сделались багровыми от смущения, но он снова произнес с отвагой загнанного зверя:
— Я обязан был это сделать, сэр. Вы ошиблись.
Ларсен, помедлив, скользнул взглядом по упрямой физиономии новобранца.
— Ладно. Хоть это и пустая трата времени, но мне не хочется держать тебя перед зарядом, которого ты боишься.
Капитан Дойл чувствовал себя в своих апартаментах как дома. Ноги его отдыхали на пульте, капитанский взор упирался в опорожненный стакан.
— Недурственное пиво, Блэки. Как думаешь, сможем мы сварить еще, когда наши запасы кончатся?
— Не знаю, капитан. Разве мы захватили дрожжи?
— Вот и узнай. — Капитан повернулся к дородному мужчине, расплывшемуся в третьем кресле. — Ну, Ларсен, я чертовски рад, что обошлось без беды.
— Все равно меня гнетет то, что я смог так сближаться. Я же дважды пересчитывал. Если бы это был динамит, я сразу бы сообразил, что ошибся. Не всполошись тот паренек, ну и рвануло бы…
Капитан Дойл похлопал старого сержанта по плечу.
— Забудь, дружище Ларсен. Ты и при желании не сможешь больше никому навредить — я распорядился, чтобы из шахты даже при небольших зарядах убирали всех людей. Эта изотопная взрывчатка — хитрая бестия. Посмотри, что случилось в шахте А-9. Десятидневный труд улетел в тартарары из-за одного заряда. Но я хочу повидать этого паренька. Как, ты сказал, его зовут?
— Либби Э. Дж.
Дойл нажал кнопку на пульте. В дверь тут же постучали. В ответ на капитанское «войдите» появился парень с нарукавной повязкой дневального.
— Рядового Либби — ко мне.
— Есть, сэр.
Через несколько минут Либби доставили в каюту капитана. Он с волнением огляделся и заметил Ларсена. Это его порядком смутило. Новобранец доложил едва слышным голосом:
— Рядовой Либби по вашему приказанию прибыл. Капитан взглянул на него.
— Ну, Либби, я слышал, ты и мистер Ларсен разошлись сегодня утром во мнениях. Расскажи-ка об этом поподробнее.
— Я… я ничего плохого не делал, сэр.
— А кто говорит, что делал? Наоборот, ты оказал нам всем неоценимую услугу. Все-таки, как ты узнал, что в вычислениях оказалась ошибка? У тебя есть опыт саперной работы?
— Нет, сэр. Я только понял, что мистер Ларсен сделал расчет неправильно.
— Но как?
Либби помялся, переступил с ноги на ногу.
— Ну, сэр, он просто показался мне неверным. И все.
— Секундочку. Я вклинюсь, капитан. Можно, я задам этому молодому человеку пару вопросов? — подал голос капитан третьего ранга Блэки Родс.
— Конечно, давай.
— Ты тот самый малыш, которого зовут Свинтусом?
Либби зарумянился:
— Да, сэр.
— Я слышал кое-что об этом парне. — Родс вытащил свою внушительную фигуру из кресла, подошел к книжной полке и взял оттуда толстенный том. Он полистал его, а затем, остановившись на какой-то странице, стал задавать Либби вопросы.
— Квадратный корень из девяноста пяти?
— Девять целых семьсот сорок семь тысячных.
— А кубический?
— Четыре целых пятьсот шестьдесят три.
— Логарифм?
— Что, сэр?
— Бог мой! Можно ли в наши дни выйти из школы, не имея об этом понятия?
Либби почувствовал себя совсем неуютно.
— Я не очень-то долго учился. Мои предки не признавали Ковенанта, и только после папиной смерти я немного походил в школу.
— С тобой ясно. Логарифм — это показатель степени, в которую надо возвести какое-нибудь число, называемое основанием, чтобы получить число, логарифм которого ты ищешь. Усек?
— Не совсем, сэр.
— Я попробую опять. Если ты возведешь десять во вторую степень — в квадрат — получишь сто. Следовательно, логарифм ста по основанию десять — два. Соответственно, логарифм тысячи по основанию десять — три. Ну так, логарифм девяноста пяти?
— Я не могу извлечь его точно. Это дробь.
— Ладно.
— Только приблизительно — это будет одна целая девятьсот семьдесят восемь, или около того.
Родс повернулся к капитану.
— По-моему, дальнейшие вопросы излишни.
Пребывающий в задумчивости Дойл кивнул.
— Да, у паренька, похоже, большие интуитивные способности к математике. Но давайте посмотрим, что он еще может.
— Боюсь, мы должны отправить его на Землю, чтобы там тщательно исследовали это дело.
Либби ухватил смысл последней фразы.
— Сэр, не надо отсылать меня домой. Мама будет ужасно расстроена.
— Ничего такого с тобой не случится, — поспешил его успокоить Дойл. — Когда закончишь службу, тогда и проверим тебя в психометрической лаборатории. А пока я с тобой не расстался бы и за трехмесячное жалованье. Мне легче бросить курить. Но давай-ка мы еще тебя погоняем.
Целый час капитан и штурман слушали, как Либби, во-первых, выводит теорему Пифагора, во- вторых, получает законы Ньютона и Кеплера на основании тех данных, которыми пользовались первооткрыватели, в-третьих, безошибочно оценивает на глаз размеры: протяженность, площадь и объем. И когда Либби, схватив суть теории относительности и непрямолинейности пространственно-временного континуума, начал изливать знания быстрее, чем мог говорить, — капитан Дойл притормозил его, подняв руку.
— Достаточно, сынок, не то у тебя будет жар. Сейчас иди спать, а утром явишься ко мне. Я снимаю тебя с полевых работ.
— Есть, сэр.
— Между прочим, как твое полное имя?
— Эндрю Джексон Либби, сэр.
— Теперь понятно, почему твои предки никак не могли подписать Ковенант. Ну, спокойной ночи.
После ухода Либби два старших офицера принялись обсуждать свое открытие.
— И что вы обо всем этом думаете, шкипер?
— Ну, он, ясное дело, гений, из тех, что появляются раз в сто лет. Я дам ему свои книги и посмотрю,
