средств. Один из его помощников уже час назад вылетел из Национального аэропорта реактивным самолетом, чтобы помочь нам здесь. В общем, мы продвигаемся.
Продвигались они, конечно, медленно, зато, поскольку русские передачи не глушились, разразившийся кризис немедленно стал всеобщим достоянием. Ровно через тридцать минут Президенту пришлось выступить по телевещанию. Рейнолдс его не слышал — дел было по горло. Он имел всего двадцать человек и мог спасти только двадцать городов, а ведь надо было спасать всю страну. Но как? Рейнолдс был уверен, что миссис Уилкинс сможет обезвредить любую атомную бомбу, если ей ее показать. Он надеялся, что на это же способны и другие, но ведь бомбы спрятаны в далеких-далеких городах — их следует сначала отыскать мысленно, потом все обдумать, потом обезвредить, и все это не за микросекунду, которая требуется для взрыва, а за миллиарды микросекунд, потребных на обнаружение бомбы. Возможно ли это?
Как помочь своим людям? Конечно, есть наркотики — кофеин, бензедрин. Ведь людям нужен и покой, верно? Он повернулся к Хэммонду.
— Мне нужна комната с ванной для каждого человека.
— Так это у них уже есть.
— Нет, сейчас в каждой комнате по двое, а все ванны — общие.
Хэммонд пожал плечами.
— Будет сделано. Придется дать под зад кое-кому из генералитета.
— Пусть кухня работает круглые сутки. Спать им не придется, а есть надо. И чтоб все время свежий кофе, кока, чай — все, чего они потребуют. Можно поставить в каждую комнату телефон и подключить его к отдельному коммутатору?
— О'кей. Что еще?
— Пока не знаю. Надо спросить у них.
О русском ультиматуме было уже всем известно, а о том, каковы наши планы, не знал никто. Речь Рейнолдса была выслушана в неловком молчании. Рейнолдс повернулся к Эндрюсу.
— Что ты скажешь, Пистолет?
— Кусок-то больно велик, проф, как бы в горле не застрял.
— Верно. А может, все же сжуем?
— Полагаю, придется.
— Норман?
— Ну, босс… как же быть, ежели я их «не вижу»?
— Миссис Уилкинс сегодня утром тоже «не видела» бомбу. И радиацию часового циферблата ты тоже «не видел» — она слишком мала. Ты видел только циферблат и думал лишь о нем. Ну, так как?
— Думать о блестящем шаре где-то в городе?
— Да. Нет, постой! Полковник Хэммонд, им нужно иметь представление о внешнем виде объекта, а он будет совсем другим. Здесь ведь есть наши атомные бомбы — им надо на них посмотреть.
Хэммонд задумался.
— Американская бомба предназначена для сбрасывания или запуска с ракетой, она не может быть похожа на русскую, которую нужно где-то спрятать, чтобы потом «разбудить» радиосигналом.
— А как выглядят те?
— Отдел С-2, надо полагать, знает. Мы попробуем получить от них рисунок или чертеж. И пусть готовят макет. Придется обратиться к Уитерсу и генералу. Он вышел.
Миссис Уилкинс сказала деловито:
— Доктор, дайте мне Вашингтон, о'кей?
— Хорошо, миссис Уилкинс, вы единственная, кто прошел испытание практикой, хотя тогдашнее задание было прямо противоположным. Значит, Вашингтон за вами. Этот объект исключительно важен.
— Да я не потому. Его я «вижу» лучше остальных.
— В этом что-то есть, — отозвался Эндрюс. — Тогда я возьму Сиэтл.
К полуночи Рейнолдс распихал всех своих подопечных (их стало уже двадцать шесть) по комнатам офицерского клуба. Хэммонд и он сам по очереди дежурили у коммутатора, развернутого в верхнем холле. Дежурства операторов должны начаться незадолго до истечения срока ультиматума. Усталость ослабляла ВЧВ, иногда сводя их на нет. Рейнолдс надеялся, что последнюю ночь перед вахтой им удастся поспать как следует.
В каждой комнате был установлен микрофон, селекторная связь позволяла слышать, что происходит у жильцов. Рейнолдсу это было не по душе, но Хэммонд переспорил его,
— Разумеется, это вторжение в частную жизнь. Не разве бомба не вторгается в нее? — Он нажал на клавишу. — Слышите? Этот парнишка — Норман — что-то выпиливает из фанеры. — Он нажал на другую. — Рядовой Эндрюс тоже еще копошится. Мы не можем разрешить им спать во время вахты, когда она начнется, поэтому придется шпионить.
— Возможно, вы правы.
Наверх пришел Уитерс.
— В чем-нибудь еще нуждаетесь?
— Полагаю, что нет, — ответил Рейнолдс. — Как там с макетом бомбы?
— Будет готов на рассвете.
— Насколько он надежен?
— Трудно сказать. Их агенты, надо думать, изготовили спусковые устройства из частей, закупленных здесь, но они могут сильно различаться между собой. Что же касается основы… что ж, пришлось прибегнуть к настоящему плутонию.
— Пойдет. Покажем им сразу же после завтрака. Дверь комнаты Пистолета приоткрылась.
— Привет, полковник. Проф, она там.
— Кто?
— Да бомба же. Под Сиэтлом. Я ее чувствую.
— Глубоко. И там мокро, как мне кажется. Может, они ее в Саунд[16] запихали?
Хэммонд вскочил.
— Она в гавани, чтобы залить город радиоактивным дождем! — Он говорил и одновременно набирал номер. — Дайте мне генерала Хэнби!
— Говорит Моррисон, — ответил чей-то голос. — В чем дело, Хэммонд?
— Насчет бомбы в Сиэтле. Прикажите поискать ее драгами. Она либо в Саунде, либо поблизости от него под водой.
— Откуда это известно?
— Один из колдунов Рейнолдса. Начинайте! — И он положил трубку.
— Проф, я ее «не вижу», я же не ясновидящий. Почему бы не вызвать сюда кого-нибудь из них? Например, эту крошку Брентано?
— Боже мой! Ясновидящие! Да ведь они нам просто необходимы!
— Доктор, вы считаете… — воскликнул Уитерс.
— Ничего я не считаю, иначе давно бы подумал об этом. А как отыскиваются бомбы? Какими-нибудь приборами?
— Приборами? Бомба защищена так, что даже счетчик Гейгера ни черта не покажет. Их надо вскрывать и смотреть.
— И сколько на это нужно времени? Скажем, на Нью-Йорк?
— Подождите! — сказал Хэммонд. — Рейнолдс, где эти ясновидящие?
Рейнолдс пожевал губами.
— Они попадаются очень редко.
— Куда реже, чем игроки в кости, — добавил Пистолет, — но если говорить об этой девочке Брентано… Она нашла ключи, которые я потерял, когда рыл окоп. А ведь они оказались под трехфутовым слоем земли. Я тогда всю казарму чуть не перерыл.
