— Очки здесь ни при чем, — сказал папа. — Все дело в блате.
— Неужели сотни тысяч человек поступают ежегодно в институты по блату? — удивилась мама.
— Определенно! — ответил папа. — Это факт!
Юрик тоже сказал, что это факт. Потом он добавил, что нашел институт, где маленький конкурс и почти нет блата. Он решил подать туда на косточковое отделение.
— Это что еще за петрушка? — спросил папа.
— Косточковое отделение — это вишня, слива и персик. Из них на комбинатах варят повидло, джемы и варенье.
— Сладкая специальность! — сказал папа.
— Мне все равно, что варить, — сталь или варенье. Я хочу получить высшее образование, — улыбнулся Юрик.
— Вот с кого бери пример, Петя, — сказал папа.
— Вот так надо добиваться высшего образования!
Через два дня Юрик привез на такси «Темп». Папа заплатил двести рублей за лишнюю лампу. Вечером пришел техник. Онбыл веселый, такой же молодой, как Юрик, и очень сильный. Он сам вынул из ящика тяжелый телевизор и долго переносил его с места на место, пока мама не решила, куда его лучше поставить.
— Ну, как вам нравится эта экспортная штучка? — спросил папа.
— Хорошая машина.
— Не так просто ее достать, — похвастался папа. — Эта лишняя лампа обошлась мне в двести рублей.
— Какая лишняя лампа?
— Будто не знаете!
— Честное слово, не знаю!
— Так я и поверил! Вам хорошо известно, что во всех экспортных телевизорах двадцать три лампы.
— В первый раз слышу! У «Темпа», двадцать две…
— А вы откройте заднюю стенку и посчитайте! Техник открыл и посчитал. Там было двадцать
две. Потом посчитали папа, мама и даже я. От этого ламп не прибавилось^.
— Выходит, он обманул нас! — сказал папа страшным голосом.
— Боже мой, что же получается? — спросила мама у техника. — Неужели никому нельзя верить? Если бы вы видели, какой это серьезный и воспитанный мальчик! Он так смущался, так стеснялся, так хорошо вел себя за столом! У него такие красивые, музыкальные руки! И он так добивался высшего образования!
— Не так его добиваются, — сказал техник. — Просто он лодырь, молодой тунеядец и пижон!
— Правильно! — закричал папа. — Четыре года человек лодыря гоняет, и никто ему слова «е скажет. Где, я спрашиваю, наша общественность? Почему никто не заставляет трудиться этого оболтуса? Кого мы растим?
Папа кричал до тех пор, пока техник не установил телевизор.
— Вот с кого ты должен брать, Петя, пример, — сказал папа, когда техник ушел. Молодой паренек, кончил школу, честно трудится, стал самостоятельным человеком…
Телевизор стоит у нас уже две недели. Он хорошо работает. Он так хорошо работает, что я недавно принес домой новую двойку.
Папа пишет прямо…
Сегодня папа пришел со службы очень рано, раньше, чем я ушел в школу, и сказал!
— Все. Я сгорел как свеча.
У мамы глаза сделались круглые и большие^
— Поздравляю, — сказала она. — Спасибо, — ответил папа.
— Сняли или по собственному? — спросила мама.
— По собственному.
— Это подлец Мыстрецов под тебя подкопался?
— Он самый…
Тут я понял все. Мыстрецов — это папин враг. Где бы папа ни работал, у него есть враги. В тресте был Ласточкин, на кирпичном заводе — Сулейманов, на мельнице — Голубкин, в райторге — сразу три врага: Мамочкина, Майборода и Шакин. Все они подкапывались под папу, рыли ему яму. Папа знал про яму и старался в нее не попадать. Но как он ни старался, как ни остерегался, он в нее попадал. И тут все начинали кричать, что он провалился на работе. После этого папа немного отдыхал дома, и все начиналось сначала. Вот почему, когда папа пришел домой, мне стало жалко его, и я спросил:
— Ты опять провалился?
Папа очень рассердился, стукнул меня по затылку и выгнал на кухню, А мама сказала, что такие маленькие мальчики, как я, не должны во все вмешиваться. Лучше держать язык за зубами. Странно! Как будто я держу его в другом месте!
На кухне никого не было. Я взял книжку и начал читать про Чиполлино. Потом пришел наш сосед старик Бедросов, весь гнутый, как стул.
— Ну как, орел, — спросил он, — не прогнали еще твоего папашку о работы?
— А вот и не прогнали, — сказал я. — Он только провалился.
Старик Бедросов так засмеялся, что у него чуть было не выпали зубы, которые он на ночь закладывает в банку из-под молодой болгарской фасоли. Когда старик затолкал свои зубы в рот, он сказал, что со мной приятно беседовать, такой я образованный и остроумный»
Я еще хотел кое-что рассказать, но тут вошла мама и увела меня в комнату.
Папа лежал на диване, накрывшись «Советским спортом». Но он не спал, а только ругал Мыстрецова.
Мама начала просить его не волноваться, не обрывать себе сосуд, который идет к сердцу, потому что если его чуточку порвать, то уж никакая работа не нужна. Но папа сказал, что он не волнуется, а думает, как бы довести до бюллетеня этого интригана Мыстрецова.
Так папа и мама беседовали до самого вечера, пока не пришли гости. Я так и знал, что сегодня придут гости! Мама говорит, что они всегда приходят в самый «неподходящий момент». Они являются, когда мама лежит с грелкой, когда все магазины закрыты и негде купить торт «Отелло» и конфеты «Стратосфера». Они приходят, когда все собрались в кино, — и пропадают билеты. Вот когда они приходят!
Гости были веселые и все время шутили. Лидия Васильевна рассказывала про то, как она отдыхала с Самуилом Борисовичем в Сухуми. А Самуил Борисович острил и веселился и говорил, что мама замечательно выглядит, а папа так помолодел, что ему впору гонять на льду шайбу.
Мама вздохнула и сказала, что купит ему коньки, у него; теперь найдется время для хоккея.
Потом Самуил Борисович начал расспрашивать про работу. Папа ничего «не отвечал, а только мотал головой и хмыкал носом. Когда гости ушли, он сказал, что Самуил Борисович тоже хороший фрукт!
Папа сделался какой-то скучный. Он больше не играл со мной в прятки, не боролся и не
