Блатные и уличные песни

ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО

Когда наступает глубокая осень,
В садах осыпаются желты листы…
Усталое сердце спокойствия просит.
К тебе, дорогая, стремятся мечты…

А помнишь, родная, осенний тот вечер?
В тот вечер вернулся из лагеря я.
На сердце таилось желаний так много,
Но я почему-то стеснялся тебя.

А как бы хотелось начать все сначала,
Но круто расходятся наши пути.
Вернуться б обратно, сказать только слово,
И это последнее слово — «прости»…

Прости, дорогая! Сейчас ты далёко.
Сейчас ты далёко, далёко и я…
Но ты не осталась такой одинокой,
Каким одиноким скитаюся я.

В РАСПУТЬЕ

Ах, мама, мама! Родимая мамаша!
Забыл твой голос, забыл, где ты живешь.
Проклятая жизнь воровская наша!
Сошел с пути. Пути в распутье не найдешь.

Распутье, путь-дорога всем знакома —
По ней пошли, кто проклят был судьбой,
По ней пошли все, кто ушел из дома.
В распутье-путье пути жизни воровской.

А там в углу сидит один угрюмый,
Он был из тех, кто проклят был судьбой.
Сидит давно и совесть пропивает
В распутье-путье пути жизни воровской.

Ах, мама, мама! Родимая мамаша!
Забыл твой голос, забыл, где ты живешь.
Проклятая жизнь воровская наша!
Сошел с пути. Пути в распутье не найдешь.

НЕ ВЕРНУТЬ НАШУ ЮНОСТЬ

Я тебя вспоминаю, Катюша!
Полный нежности искренний взгляд.
Вспоминаю тебя, потому что
Не вернуть нашу юность назад.

Отшумели «Амурские волны»,
С неба наша упала звезда.
Поднимаю бокал этот полный
За твои голубые глаза.

Не смогла нас любовь переполнить,
И была она так коротка,
Что осталось теперь только помнить
Легкий взмах голубого платка.

Сколько писем я слал из далёка,
Но не всем им случилось дойти.
Так как кроме тебя, синеокой,
Их читал еще кто-то в пути.

Может, рвал их, совсем не читая,
И к тебе не дошел мой привет.
Из Колымского дальнего края,
Где тобою я жил десять лет.

Из Колымского белого края,