И то и дело перепрыгивать этапами,И по пути конвой жестокий проклинать.Как надоели эти соповцы до ужаса,Как надоела эта гребаная власть!Так поневоле я не выйду с изолятора…Тебя, Валюха, я буду вспоминать.И вот на волю собираюсь я, товарищи.Душа обкурена, обширена, больна…И, может, честным человеком жить сумею я,А может, ждут меня поновой лагеря…Я возвращусь, Валюха синеглазая,В тот памятный и старенький наш дом.И обниму тебя, Валюха, так взволнованно…Не бойся, мы поновой заживем!
ДВАДЦАТЬ ПУЛЬ
Жил я в городе Одессе, шел по улице Донской.Там стоят четыре дома, посредине —дом большой.Тоне дом и не домишечка — настоящая тюрьма.В той тюрьме сидит мальчишка —лет девятнадцати дитя.Он не слышит и не видит, как заключники идут, Тихо двери открывают и такую речь ведут:— Сколько погубил ты русских?Сколько погубил жидов?— Православных восемнадцать,двести двадцать пять жидов.— За жидов тебе прощаем.За православных — никогда!Завтра утром на рассвете расстреляем мы тебя.Не плачь, мама, не плачь, папа!Не плачь, родная сестра!Завтра утром на рассвете похороните меня.Не прошло и полминуты —прискакал хромой судья,Приписал он двадцать пульпрямо в сердце молодца.Девятнадцать пуль пропело возле левого плеча,А последняя, злодейка, прямо в сердце молодца.Не прошло и полминуты,не прошло и полчаса —Всех легавых перебили, отомстили за вора.
ЗДРАВСТВУЙ
Здравствуй, добрая милая мать!Обнимаю и крепко целую.Может, я опоздал целовать,Не застал тебя дома живую.Помнишь, мать, как искала меняПо чужим по задворкам околиц?И не помню, в каком нарсудеДали, мама, мне целый червонец.
