икона засверкает другими красками!
Он серьезно:
— Нельзя! Такие люди святые на эти иконы молились! Это святость на иконах, намоленностьь. Это нельзя смывать!
— Нет, — говорю, — Варфоломеич, это копоть и чад с кухни и еще когда в лампады трансформаторное масло наливают. Смотри, говорю, ты же умываешься, моешься, мочалкой трешься — приятно же чистому. А почему ты думаешь, что иконе неприятно?
Вижу, задумался. И вот, позвонил мне через какое-то время и говорит:
— Я поговорил с отцами, по реставрации обещали подумать, но разрешили, чтобы ты приехал, сфотографировал.
Неслыханная удача. Приехали мы с Андреем, фотографом, и в течение шести часов отсняли все. Свет, правда, так включить и не разрешили и в руки взять не позволили. Но я все равно очень доволен, потому что это чудо, что старообрядцы разрешили отфотографировать!
День закончился, вышли мы на улицу. Ночь. Мороз. Снег скрипит и звезды яркие. И мы повезли Варфоломеича домой. По дороге заговорили про Николу Чудотворца. Варфоломеич говорит:
— Ох, я Николу уважаю! Проси Николу — а уж он Спасу скажет. Никола — скорый помощник! Я как что потеряю, сразу Николу прошу и всегда нахожу.
И вот мы подъезжаем к дому. Варфоломеич прощается и к воротам идет. Я начинаю разворачиваться, и вдруг Варфоломеич останавливается и оборачивается ко мне:
— Подожди, не уезжай, мил человек, я тебе гостинца вынесу.
Подходит к дому, ищет ключ, хлопает себя по карманам, возвращается к машине. И встревоженно:
— Мил человек, давай посмотрим, я тут где-то ключ потерял!
Все обыскали! Всю машину перетряхнули, весь снег утоптали — нет ключа! Хоть на улице ночуй. Поехали обратно. Варфоломеич всю дорогу бормочет: «Никола святитель, скорый помощник…»
Подъезжаем. Фотограф остается возле машины, мы с Варфоломеичем идем в часовню. Все перерыли — нет ключа! Зато нашли какую-то маленькую сумочку. Выходим удрученные, Варфоломеич вовсе заскучал. И вдруг фотограф кричит:
— Петр Варфоломеич, вот, нашел какой-то ключ! Не ваш?
Варфоломеич обрадовался:
— Мой! А мы вот тут сумочку нашли, не твоя?!
Фотограф аж побледнел, бросился к Варфоломеичу, схватил сумочку и прижал к сердцу…
— Андрюха, что там у тебя?
— Да так, — говорит, — по мелочи: все деньги, паспорт, права и ключи от дома.
Сели в машину довольные, смеемся.
— Вот ведь Никола как все устроил! — задумчиво говорит Варфоломеич. — Ведь если бы я ключ не потерял, то я бы и ваши ключи и документы не нашел!
Я задумался и вдруг говорю:
— А знаешь что, Варфоломеич, так получилось, потому что ты, добрая душа, решил нам дать гостинцев в дорогу, а так бы мы уехали и ты бы до сих пор искал ключи у своего дома. А мы бы приехали домой через несколько часов и обнаружили бы, что Андрюха потерял все ключи, деньги и документы.
— И то верно, — сказал Варфоломеич.
Мы снова довезли его до дома, подождали, и он нам вынес две баночки крепких соленых груздей, банку огурцов и банку моченой брусники. Мы попрощались и поехали домой, довольные.
Вот как Никола-то все устроил!
ПОМЫЛИСЬ
Собрался в деревню. Позвонил своим, попросил, чтоб баню истопили, и вспомнил историю.
Поехали мы с известным русским ученым Вздорновым в Ферапонтово. Когда проезжали через Ярославль, Герольд Иванович позвонил Мише Шаромазову, главному хранителю Ферапонтовского музея, и говорит: «Миша, мы с Женей часа через три приедем. Попроси, пожалуйста, чтоб нам баню истопили с дороги».
И вот приезжаем, Миша нас встречает. Вся семья в сборе, садимся пить чай. Миша говорит: «Герольд Иванович, я с баней договорился. Пойдемте, я вас провожу, пока не простыло. Веники там запарены».
А Герольд Иванович говорит: «Сиди, голубчик, мы сами дойдем. Женя, пойдем. Здесь рядом».
Заходим в калитку — никого нет. Прошли через двор. Уютная баня, чистая такая. Но еле теплая. Герольд Иванович говорит: «Ничего, на каменку накидаем сейчас. Пару хватит. Вон и веники!» Смотрю, а веники какие-то жидкие, пользованные, похоже, веники…
Плескали, плескали на каменку — даже не шипит. Хоть прохладно, надо как-то мыться. Нашли воду, ополоснулись.
Выходим — вся семья вывалила на крыльцо. Странные какие-то люди и смотрят исподлобья. Герольд Иванович в сердцах: «Что ж вы баню-то так плохо протопили? Вы уж в следующий раз топите по- настоящему!» Они смотрят неприветливо и только головой кивают.
Дошли до Миши. Сели за стол. Герольд Иванович возмущается: «Да что это за баня?! Ни помыться, ни попариться! И люди какие-то неприветливые…»
Вдруг стук в дверь. Заходит соседка: «Миша! Я уж баню час как истопила. Твои-то пойдут или нет?!»
И тут до нас дошло. И мы начали смеяться. Я долго остановиться не мог. Я же понял, почему люди-то неприветливые. Представляете, сидят дома, никого не трогают. Вдруг среди бела дня к ним, никого не спросясь, через двор в остывшую баню заходят два мужика. Чего-то там полчаса вошкаются. Выходят недовольные и еще жизни учат!
Кому понравится?
ЕВРЕЙСКАЯ СКАЗКА[5]
Жили-были два брата. Старший был — богатый. Он был жадный и злой. А иначе как бы он стал богатым?
А младший — бедный. Он был добрый и веселый. А что ему еще оставалось?..
И вот накануне Субботы младший брат сидел дома и горевал. В печи не горел огонь. Стол пуст, дети голодны, и жена молчит. Он ничего не заработал за неделю. Так бывает. И светлые ангелы забились в уголок и стучали зубами от холода.
И вдруг дверь отворилась и вошел седой старичок. Он поздоровался, осмотрелся по сторонам и спросил разрешения переночевать. Гость в дом — Бог в дом. И тогда хозяин решился. Он посмотрел на жену — она кивнула головой, и он достал из шкафа два небольших серебряных подсвечника, которые попали к ним как приданое жены и были самой дорогой вещью в доме, взял один из них и побежал на рынок, где сидел в своей мастерской единственный в местечке ювелир. И отдал ему подсвечник за те деньги, которые ему предложили. И успел купить все самое необходимое и вкусное к праздничному столу. И еще он принес бутылку красного вина.
И когда наступила Суббота и младшая дочь зажгла свечи, они всей семьей, вместе со странником, сели за стол, прочитали молитву над субботней свечой, над халами и над вином. И стали угощаться.
Ах, что это была за ночь! Светлые ангелы смеялись и кувыркались под потолком от радости. И когда
