«Фракции» помог некий агент Штази, работавший в фирме, которая устанавливала пуленепробиваемое стекло в окна первого этажа принадлежавшего Роведдеру дома. Специалисты по безопасности, очевидно, предполагали, что на третьем этаже специальное стекло не нужно.
Полицейские, специально занимавшиеся деятельностью «Фракции», в конечном итоге установили, что убийца Роведдера — представитель «третьего поколения» «фракционеров». К первому относились так называемая «банда Бадера-Майнхоф», получившая свое название по имени обоих главарей — Ульрике Майнхоф и Андреаса Бадера, активно действовавшая в 70-е годы. Бадер и Майнхоф были арестованы и получили пожизненные сроки заключения. Бадер умер в результате голодовки протеста, а Майнхоф повесилась в своей тюремной камере. «Красноармейцы», активно действовавшие в 80-е годы, и те из них, кто «выйдя на пенсию» поселился в ГДР, принадлежали ко «второму поколению».
Первые два поколения террористов «Фракции» любили поиздеваться над полицией. Они намеренно оставляли на месте преступления улики, свидетельствовавшие о том, что там побывали именно они, «красноармейцы». Кристиан Клар зашел, например, настолько далеко, что оставил свои отпечатки пальцев на гранатомете советского производства после покушения на генерала Крезена. Однако после убийства в 1985 году предпринимателя Эрнста Циммермана, председателя фирмы «Мотор унд Турбинен Унион», связанного с оборонной промышленностью, представлявших ценность для следствия улик обнаружено больше не было.
Гневные упреки со стороны левых борцов за гражданские права в адрес «Растерфандунг» — контрразведывательной организации, созданной БКА, — серьезно мешали работе следователей. «Растерфандунг» использовала в своей работе специальные досье на потенциальных террористов и следственные методики, сходные с теми, что применяются в США для борьбы с распространением наркотиков. Например, известно что «банда Бадера-Майнхоф» и террористы «Фракции» «второго поколения» имели обыкновение снимать жилые помещения (квартиры и дома) в качестве своих тайников и укрытий — как правило на три месяца вперед с выплатой аванса.
Они также питали слабость к быстроходным и дорогим автомобилям — таким как «мерседес», «порше» и «БМВ», за которые рассчитывались деньгами, которые добывали при ограблении банков. Полиция получала обычно информацию о тех, кто ведет себя подобным образом, и либо устанавливала за ними скрытое наблюдение, пока не удостоверялась в том, что набирала достаточно свидетельств для ордера на арест, либо решала, что оснований для дальнейшей слежки нет. Общественное давление на следователей федеральной криминальной службы из-за деятельности «Растерфандунга» сделалось настолько сильным, что в 1981 году принудило к отставке Хорста Херольда с поста президента «Бундескриминальамта». Его обвинили в «излишне ревностном отношении» к сбору и компьютерной обработке информации о потенциальных террористах — по мнению левых и либералов, это сильно ущемляло «гражданские свободы личности». Однако ни разу не было возбуждено ни одного дела по ошибке полиции в отношении невиновных граждан, в то время как сотрудниками «Растерфандунг» было поймано немало опасных террористов.
Принимая во внимание изящество, с каким убийцы — «красноармейцы третьего поколения» — ускользали от рук властей, напрашивается вывод о том, что они явно получали квалифицированные советы, касавшиеся тайных операций и методов безопасности, практиковавшихся агентами разведывательных служб. Очень похоже на то, что и в этом их учителями были специалисты из Штази. Однако несокрушимых свидетельств того, что подобное обучение велось в ГДР, не существует. Тем не менее абсолютно такая же подготовка проводилась в Африке, на Ближнем Востоке и в Латинской Америке в течение двадцати лет главным управлением «А», руководимым генерал-полковником Маркусом Вольфом. Третий отдел этого управления особенно активно действовал в Южном Йемене, где какое-то время проживали террористы из «Фракции Красная Армия». Контрразведчик Райнер Виганд, тайно боровшийся с террористами, рассказывал, что когда он побывал в резидентуре главного управления «А» в Адене, то слышал разговоры офицеров об их контактах с немецкими экстремистами. Офицеров Вольфа также использовали для того, чтобы рассеивать любые подозрения властей ФРГ в том, будто беглецы из «Фракции» проживают в Восточной Германии. Как-то раз офицеры Штази привезли Сюзанну Альбрехт в Аден и возили ее по всему городу, чтобы убедиться, что ее видели возле посольства ФРГ и представительств западных стран. Штази было известно, что западные немцы постоянно прочесывают весь город в поисках знакомых лиц.
Вольф упорно отрицал, что ему что-либо известно о контактах Штази с террористами «Фракции Красная Армия». Однако Виганд опроверг слова Вольфа, утверждая, что «такого абсолютно не могло быть, что Вольф об этом не знал, и более того, почти все Политбюро также знало об этом».
В докладной записке, подготовленной для руководства сил безопасности Западной Германии вскоре после своего бегства из ГДР, Виганд писал:
«Хонеккер и Мильке — не единственные лица, ответственные за поддержку террористов. К этим делам имел отношение также и секретарь ЦК СЕПГ по вопросам государственной безопасности Эгон Кренц и все секретари окружных партийных организаций, поскольку им подчинялись руководители окружных управлений МГБ ГДР. Этот факт подтверждает неискренность Кренца, заявившего, что ему ничего не было известно о связи МГБ с террористами. Герр Кренц знал обо всех решениях, которые принимал Хонеккер, в том числе и тех, что касались помощи террористам из «Фракции Красная Армия». На МГБ возлагалась обязанность выполнять политические решения, принятые на высшем уровне руководством СЕПГ — Хонеккером, Кренцем, Аксе ном и Кляйбером. Я бы сделал акцент на Кляйбере, принимая во внимание его особую роль в качестве эмиссара во всех сделках со странами Ближнего Востока, с главами правительств и политических партий арабского мира».
По словам Виганда, террористы из «Фракции» отнюдь не были случайными «незаконными нарушителями границы». Напротив, предоставлявшийся им приют и обучение были результатами преднамеренных политических решений руководства ГДР и СЕПГ и их связей с ООП, а также с правительствами Южного Йемена, Ливии, Эфиопии, Сирии и Ирака. Виганд оказался прав, 5 апреля 1979 года генерал-майор Вернер Ирмлер представил Эриху Мильке рапорт, в котором подробно сообщил о деятельности террористов, проживавших в ГДР. Мильке сделал с этого рапорта всего лишь восемь копий, одну из которых отослал Маркусу Вольфу. Документ содержал в себе столь щекотливую информацию, что получил гриф «совершенно секретно». Список лиц, которым надлежало с ним ознакомиться, составил сам Мильке. Имя Вольфа в нем стояло под номером три.
В докладной упоминались имена Инге Вит, Ингрид Зипман и Регины Николаи как лиц, «проживавших в секретном здании МГБ с 28 июня по 12 июля 1978 года». После этого их переправили в Багдад «под оперативным контролем» — что означало, что офицеры Штази сопроводили эту троицу до самой иракской столицы, где, по словам террористок, находилась их «оперативная база». МГБ ГДР чувствовало себя обязанным оказать женщинам-«красноармейцам» особую охрану, поскольку незадолго, до этого болгарские власти арестовали нескольких террористов, которым было позволено бежать через Восточную Германию после того, как они освободили из западногерманской тюрьмы убийцу Тилле Мейера. Болгары передали этих «деятелей» западноберлинской полиции.
Все террористы из «Фракции Красная Армия» в конечном итоге были осуждены и приговорены к тюремному заключению на сроки от семи лет до пожизненного.
20 апреля 1998 года боннское представительство британского информационного агентства «Ройтерс» получило анонимное восьмистраничное послание. Оно содержало в себе привычный набор левацко-анархистской риторики в типичном для «Фракции Красная Армия» духе и не включало в себя ни единого слова раскаяния в убийствах и прочих злодеяниях, совершенных этой террористической группировкой. Оно заканчивалось следующими словами: «Сегодня мы почти вплотную подошли к осуществлению нашей цели. Городская партизанская группа в лице «Фракции Красная Армия» ныне уже является историей». Послание было украшено изображением пятиконечной звезды над нарисованным автоматом — эта эмблема «Фракции Красная Армия» всегда помещалась на посланиях террористов в средства массовой информации после совершенного ими убийства или взрыва. Эксперты БКА (федерального агентства уголовной полиции) удостоверили ее подлинность. Немецкие газеты процитировали слова Хорста Херольда, бывшего главы БКА, сказавшего следующее: «Этим заявлением «Фракция Красная Армия» фактически воздвигла себе надгробный памятник».
