«Так. И дальше что?»— накинув на Ханаа свою шубу, он тронул лошадь, направляя поверху длинной степной гряды, но не выезжая на самую вершину. Сверху видно несколько потускневших огненных пятен, между которыми уже не было людского мельтешения. В ночи послышался густой, но слабеющий топот копыт, быстро уходящий на юг.
— Саим, Саим! — несколько раз выкрикнула девушка, указывая в том же направлении.
— Ладно, разберемся, — ответил Андрей по-русски, потом успокаивающе погладил ее по руке.
— Саим! — продолжала вскрикивать Ханаа, дергая его за рубаху. В ее голосе послышался подступающий плач.
Это стало надоедать. Нянька он, что ли?
— Отставить разговоры! Ну!! — рявкнул Андрей, чуть приподняв кулак.
Девушка мгновенно замолкла, испуганно сжалась, втянув голову в плечи.
— Так-то лучше, — миролюбиво заметил Андрей, пытаясь успокоить ее голосом.
Поеживаясь от холода, он дернул за повод, направляя лошадь к разоренному селенью.
Глава тринадцатая
Из балки столбами поднимались серые дымы, уже издалека доносились вой и причитание женщин. Перевалив невысокую гряду, Андрей увидел сгоревшие решетки юрт, разбросанные вещи, мертвые тела на земле. Подъехав ближе, он спрыгнул с лошади, оставив на ней девушку, забрал у нее свою шубу и, хлопнув лошадь по крупу, направился в сторону своей юрты. Снизу не было видно, уцелела ли она в набеге. Усталость и голод приглушали чувства. В данный момент кыргызов он не опасался — у тех были другие дела, кроме возвращения его в яму. Но когда те оправятся от налета, вполне возможно, захотят снова вернуться к Андрею и его отказу рубить голову русскому. Тем быстрее требовалось найти Мастера.
Андрей вспомнил, как Мастер оглядывал степь, стоя близ вскопанного поля. Будто поджидал кого-то. Может, он знал о предстоящем ночном налете? А то, что Андрей попал в яму, — это как-то связано с налетом? Может, Мастер «устроил» туда Шинкарева, чтобы тот под ногами не путался? И тем фактически спас ему жизнь? А выбравшись из ямы — спутал ли Шинкарев чьи-то карты? Вопросов много, ответов пока нет.
Шагал Андрей медленно, краем глаза замечая картину разгрома: там и тут валялись трупы; женщины, неподвижно сидящие на земле, закрыв руками лицо; женщины, которые вцепились себе в волосы и выли как волчицы, медленно и ритмично раскачиваясь. Возле одной из юрт показалась группа мужчин — туда и поскакала Ханаа, ударив пятками лошадь.
Их юрта сгорела, но за черным остовом Андрей заметил Белого и Рыжего, пощипывавших траву. Тут же был и Мастер — спокойно сидел в «полулотосе» на аккуратно сложенной кошме. На коленях у него лежал развернутый свиток. Подойдя ближе, Андрей отыскал обгоревший кусок кошмы и сел по-турецки, на некотором расстоянии от господина Ли Ван Вэя.
— Я видел, как ты увез Ханаа, — подняв глаза, спокойно сказал китаец. — Надеюсь, ты почтительно с ней обращался? Она девушка хорошего рода.
— Почтительно? — Андрей хмыкнул. — Можно и так сказать. Вы нас видели?
— Я ведь тоже ускакал в степь. Тогда и увидел. Вот, коней сберег.
— А поесть чего найдется? Сутки не жрамши, по вашей-то милости!
Китаец поднялся с кошмы и убрал свиток.
— Поехали в аал, там тебя накормят.
В селенье все еще слышалось завыванье женщин, мужчины не успели разойтись от большой юрты. На Андрея никто не обратил внимания. Спешившись, Мастер указал ему на соседнюю юрту — небольшую, крытую берестой, а не войлоком.
— Это летняя кухня, там и поешь.
Внутри оказалось несколько женщин, в том числе Ханаа. Андрей получил большую пиалу с айраном — напитком из кислого молока — и чашку «похты»— сметанной каши, сваренной на медленном огне.
— Харынга тох? (Сыт желудок?) — спросила Андрея одна из женщин, но он, не понимая, лишь улыбнулся в ответ. На улице Мастер о чем-то толковал с Кистимом.
— Здравствуй, Адерей. У тебя хорошая удача, — сказав это, Кистим сразу отошел, не гладя ему в глаза. «Я так понимаю, извиняться тут не принято».
— Ты поел? — осведомился Мастер.
— Да, Ши-фу. Что происходит? Кто были эти люди, ночью?
— Монголы и урянхи.
— Урянхи?
— Тувинцы, говоря по-русски. Увели лошадей, увели Сайма, мальчика, наследника рода.
— Брата Ханаа?
— Да.
«То-то она дергалась».
— И что теперь?
— Нужно похоронить отца Ханаа, здешнего старосту. Потом соберется отряд, который пойдет за урянхами — отбивать табун, искать мальчика. Хан даст воинов — к нему уже послали гонца.
— А мы?
