— Сейчас в Питер, оттуда в отпуск, в Красноярск. Давно в Сибири не был.
— Хорошо. Через месяц я буду в Красноярске. Там ты и дашь окончательный ответ. Но прежде я прошу тебя помочь мне в Москве.
— Чем именно?
— Немного напугать одного человека. Он очень мешает российско-китайской дружбе. Дело легкое, без крови; кстати, можешь сообщить о нем своему начальству.
— Я подумаю.
К пристани подвалил широкий низкий катер, в это же время с ближайшей улицы вывернул черный «мерседес»с притемненными стеклами. Спустя несколько минут снова рявкнул винт, вспенилась коричневая вода под кормой. Махнув на прощание Андрею, Мастер подошел к машине, не торопясь устроился на заднем сиденье и по-китайски скомандовал водителю:
— В Шанхай!
— Мы бы могли подбросить его, — трогаясь, водитель кивнул на уходящий катер, подразумевая Андрея.
— Ему лучше побыть одному.
— А почему именно этот?
— Других земля не примет.
Водитель, казалось, нисколько не удивился странной фразе.
— Так он согласился?
— Он пойдет, — уверенно ответил Мастер.
— А я? — при этом вопросе на бесстрастное лицо водителя прорвалось неожиданное волнение.
— И ты пойдешь, Чен. Решено.
Тот, кого Мастер назвал Ченом, явно успокоился, удобнее устроился на мягком кожаном сиденье и сосредоточился на дороге — «мерседес» выехал на автостраду, резко набирая скорость.
— Но сначала, — продолжил господин Ли Ван Вэй, — ты поедешь в Красноярск, в город этого человека. Нужно помочь нашим… ты знаешь, в чем.
— И он будет с нами?
— Посмотрим. Главное, пусть сделает дело в Москве.
— В Москве у нас надежные кадры, им хорошо заплатят. Сами справятся.
— Нужно, чтобы работал он. Работу надо снять на камеру.
— Крючок?
— Не только. Товарищи из даосского отдела ЦК КПК, которые отвечают за проект, хотят сами видеть работу этого северного варвара.
— А зачем нам всеобще возня в Красноярске? — спросил Чен уже на въезде в Шанхай, когда в перспективе автострады, заполненной «тойотами»и «ниссанами», показалось нагромождение туманно- голубых небоскребов. — Если проект удастся, дивиденды будут такими, что и во сне не снились.
— Вот именно — если удастся. А на дивиденды ты не особенно облизывайся, знай свое место. Ты понял? — в голосе Мастера проступили едва слышные нотки недоброй силы.
— Я понял, Ши-фу.
— Вот и хорошо, — мирно ответил Мастер, затем откинул голову на кожаную спинку и задремал.
Устроившись на катере, Андрей закрыл глаза. Он не пытался обдумывать недавний разговор — еще будет время. Под мерный рокот дизеля и плеск воды за бортом мысли свободно поплыли, медленно вращаясь вокруг китайцев как таковых.
…Китайцы в жизни Андрея появлялись постепенно, но многообразно — соответственно тому, как узнавала их большая часть российской провинции. В Красноярске Китай ощущался как военная угроза в странном сочетании с топографической поэзией: говорили, что до него «семь перевалов» через Туву и Монголию, семь возможных рубежей обороны. Ресторан со странными башенками, построенный на Караульной горе, местные острословы, предвосхищая события, прозвали «китайской комендатурой». Китайской оккупации так и не состоялось, а ресторан сожгли городские цыгане в порядке рэкета.
Андрей на миг открыл глаза, ощутив себя на катере, потом снова нырнул в прошлое.
…Как-то раз в августе, в День ВДВ, Андрей зашел на красноярский городской рынок, собираясь купить винограда — сестре в больницу. Под высоким куполом гулко отдавался южный гомон — азербайджанский, узбекский, таджикский. Андрей ходил, смотрел на сладко пахнущие дыни, оранжевый урюк, прозрачный, словно мед, на крупный темный изюм. Внезапно у входа раздались крики, топот, и внутрь ввалились расхристанные парни в зеленых кителях и голубых тельниках, раскручивая солдатские ремни. С дробным стуком покатились фрукты, гортанно выкрикивая что-то, побежали южные мужчины. Граждане качали головами, шокированные непривычным еще зрелищем погрома. Некоторые, впрочем, происходящее одобряли, большинство же принялось набивать сумки дармовыми фруктами. Недалеко от Андрея несколько китаянок поспешно упаковывали товар — но не успели. Орущая, топочущая толпа подкатилась раньше. Пьяная десантура нацелилась было на китаянок, но тут словно из-под земли появились узкоглазые парни с ножами и нунчаку и плотно окружили женщин. На всех прочих китайцам было наплевать, но за своих теток они собрались биться насмерть — в черных горящих глазах это читалось предельно ясно.
И русские парни, числом и комплекцией вдвое превосходящие азиатов, обошли их стороной, попутно отвешивая пинки каким-то перепуганным киргизам в тюбетейках.
Для Андрея тот случай стал толчком ко многому. К чему именно? — не раз спрашивал он себя, отвечая все так же неопределенно — ко многому…
