Кончить и умереть

Арданова ЮлияКончить и умереть

Юлия Арданова

Кончить и умереть

Welcome to my nightmare

Alice Cooper

Мы - Ирка Мышецкая, Катька Никонова, Наташка Бардина и я - сидели на лавке в спортивном зале. Всего занималось физкультурой рекордно мало - восемь человек: мы и четверо мальчишек: Серёжка Коркин, Лёшка Деникин, Мишка Карасёв и Андрей Суриков, которого никто иначе, как Сурик, не звал. Физрук болтал с учителем экономики уже битых полчаса и мы были предоставлены сами себе. Мальчишки играли в баскетбол, Наташка с Катькой и Иркой решали какие-то сугубо личные, неинтересные для меня проблемы. Мне оставалось только наблюдать. Ход игры меня не интересовал. Я смотрела на мальчишек. Серого можно сразу отбросить: уж больно глистообразный, Мишка тоже высокий, но менее тощий и более симпатичный, Сурик и Лёшка уже отвечают моим вкусам: Сурик - брюнет с пушистыми волосами, Лёшка - светло-русый с гладкой стрижкой и слегка оттопыренными ушами. У Сурика мать - учительница истории в нашем классе и завуч старшей школы, поэтому он мог позволить себе быть охламоном. Я ему нужна только как человек у которого можно списать 'домашку'. (Надо отметить, что с девчонками ему не везло, не смотря на то, что он вполне sex-appeal). Лёшка же иногда ничего, иногда - хам трамвайный, но тоже привлекательный, насколько я знаю, нравилось ему несколько девчонок, но это проходило (возможно в некоторые моменты даже и я.) Тут Сурику стало жарко и он снял с себя футболку. Лучше бы он этого не делал! Мускулистые торсы мальчишек, их плечи и руки оказывают на меня магическое действие. Сурик слегка сутулился, но не только не нарушал моё чувство эстетики, а, наоборот, обострял его. Некоторые жесты его заставляли сладко сжиматься что-то в моей груди. Я прямо пожирала его глазами, он был увлечён игрой и, к счастью, ничего не замечал.

Лёшке шёл его сине-жёлтый костюм с капюшоном, надо сказать, он в нём оч-чень привлекательно выглядел. Мысли, кадры, мини-кинофильмы проносились в моей голове. Понятно, о чём они были. Почему они такие недоступные для меня?! Я кляла свою робость. Нет, конечно я могу увлечь за собой мальчишек, но для этого нужны экстра-условия, во-вторых, всё равно даже до поцелуев не дойдёт, а в-третьих..., а в третьих моё большое везение. Я относила его к одному из подвидов закона подлости. Вы никогда не замечали, что в гостях всё самое интересное начинается когда пора уходить? И вообще всю жизнь я знакомилась с интересными людьми и налаживала с ними отношения под самый конец, когда уже было пора расставаться, причём в большинстве случаев навсегда...

Со мной часто бывает, что от какого-нибудь человека исходят некие волны, которые я воспринимаю и они возбуждают во мне ответные волны. Но то, что исходит от меня, как о каменную стену разбивается. Ещё мне очень хотелось поцеловаться взасос. Мне это удалось, но с каким трудом!

Тот школьный день прошёл довольно спокойно. Дома я сделала уроки и оствшийся вечер просидела за компьютером. Под видом доклада по географии я читала и писала рассказы определённого сорта. Моя писанина компенсировала мне реальность, но всё равно это было не то. С нетерпением я ждала того часа, когда надо идти спать, и молила Бога, чтобы он послал мне 'хороших' снов с моим участием.

Первую половину ночи снов либо не было, либо были какие-то обрывки. Но вдруг помехи рассеялись и я увидела кроваво-синюю тьму школьной дискотеки, колышущееся море тел, услышала орущую музыку. Затем медляк. Я стою, меня никто не приглашает на танец. Я вижу Сурика и тащу его, он всеми когтями, копытами и другими конечностями упирается. С другими то же самое. Сурик выходит из зала. Я иду за ним. Мы приходим в учительский туалет на первом этаже, где никого нет. Я прохожу мимо и прячусь за дверью. Как только дверь открывается, я заскакиваю туда и запираю дверь, не выпуская Сурика. Он ничего не понимает и пытается выйти. Какая-то сила, появившаяся в моих руках не выпускает его. Мы падаем на унитаз, я начинаю насиловать его. Совокупление, не снимая одежды, бывает только во сне. Ему это нравится. Я чувствую, что всё кругом заливает белая липкая жидкость, смешение его и моего соков. Она стекает с потолка, по стенам, по нашим лицам и телам. Сурик в изнеможении лежит на унитазе. Он бормочет:'Как классно, расскажу Старикову (его приятелю) - он не поверит!' Я понимаю, чем мне это грозит, у меня в руке оказывается ножик для разрезания бумаги. Я с щёлканьем выдвигаю лезвие и оно входит в горло Сурика, как по маслу. Из горла бъёт красно-бурый фонтан, приводящий меня в первобытный экстаз. Стук в дверь. 'Эй вы, там, заснули что ли?' Я открываю. Там Лёшка Деникин, на его лице застывает маска ужаса. Я спихиваю тело Сурика, истекающее кровью, на пол. И с Лёшкой происходит то же самое, что и с Суриком, с той разницей, что мы облизываем после 'этого' друг друга. В моей руке появляется нож с запекшейся на нём кровью, но Лёшка отклоняет мою руку, я оказываюсь прикованной наручниками к трубе стока воды, начинаю вырываться, но не могу. Меня охватывает леденящий смертельный ужас. Лёшка, не торопясь, делает несколько надрезов на моём теле. (Мне не больно!) На полу скапливается лужа моей крови. Она тёмно-зелёного оттенка. Лёшка смотрит на меня и кончает. Я тоже кончаю с последней каплей моей крови.

Я проснулась в холодном поту и не могла закрыть глаза. Передо мной вставали куски сна. Наконец кошмары оставили меня и я смогла уснуть, но ненадолго...