у соседки-то... Она еще была молодая. Муж был в плену в Германии. В первую-то войну. И вот ее, конечно, сватали ее.Уж она хотела выйти, два года вестей-то не было. Она уж хотела замуж... Вот и поехала с женой-то моей. Мою-то жену он принимал... Посоветоваться, выходить ли замуж... А он, отец Михаил, и говорит: 'Не думай, не думай!' - 'Так ведь, батюшка, два года нет от мужа вести никакой'. - 'Ну и что поделаешь, что два года? Погоди с месяцок - будет и весть, будет. А еще пождешь месяц, так и сам придет тогда, сам придет'. Ну, и весть-то получилась как. Был с ним в плену горьковский, нижегородской губернии солдат. А адреса-то они знали друг-дружки. Вместе были в плену. Вот когда их там из Германии отпустили, из плена-то, нижегородский-то приехал домой, да и пишет ему; 'Петр Иваныч, - пишет, - поздравляю вас с приездом из плену...' А его-то и дома еще нет, а уж тот приехал. Сюда поздравляет, а еще тут не получили ничего. Вот это и первая весть. Аккурат в самую Троицу он и сам пришел. Ну, Троица-то уж в июне была... А ездили они на Вербной неделе во вторник. У меня у старшей-то дочки была скоротечная чахотка Жена тогда и говорит: 'Вы, батюшка, помолитесь, дочка вот у меня хворает'. А он, отец Михаил, говорит: 'Знаю, знаю, я молюсь, молюсь... Но только уж она не выздоровеет. Невеста будет Христова Но я помолюсь, помолюсь'. И вот ден через десять она померла.. Да.. Старый был, старый старик, худощавый, высокого роста В двадцать восьмом году ему уж лет девяносто было, когда помер-то. И похоронили его на старом кладбище перед Алтарем Покровской церквы. Все я хотел побывать на могиле-то, поклониться ему, отцу Михаилу, да так и не пришлось. Теперь-то уж и могилу там не найдешь, все нарушили... Вот так Бог и не привел побывать. Последний-то раз ходил я к нему в двадцать пятом году. Тоже посоветоваться. Вот задаю ему вопрос. 'Я, батюшка, раньше по церквам работал, все больше на Урале. (А еще в те годы церквы-то не нарушены еще были.) Вот, думаю, опять сходить поработать туда же...' А он, отец Михаил, говорит: 'Да, надо сходить, надо. А как тебя там поминают, как тебя там ждут. Сходи, сходи, Федорушка, благословляю, сходи'. А потом и говорит: 'А только ты туда не дойдешь. Ты будешь .здесь работать, поблизости, поблизости'. Вот я три года тут и работал - в Пестяках, да в Ландихе, да в Ивановской области... А тут, как церквы нарушать стали, я так-то его и спрашиваю: 'Отец Михаил, это что же - вере нашей конец?' - 'Нет, - говорит, - Федорушка, нет... Вера православная не прейдет... Останется вера... Только мало будет верующих, мало...' Вон там, на горе, его-то домик, отца Михаила... Старушка у него в доме жила. Может, и еще кто жил, а в кухне одна только старушка была Придешь к нему днем, поднимешься... 'Отец Михаил дома?' - 'Дома, - говорит. - Я вот пойду скажу...' Пойдет старушка, скажет. Вот выйдет он в кухню. Поздороваешься, под благословение подойдешь. Он каждый раз тебя благосло-вит. Это каждый раз бывает. Войдет. У него скамеечка. Так вот сам возьмет скамеечку. 'Ну, давай, Федорушка, посидим, посидим..' На этой скамеечке посидишь с ним, с отцом Михаилом, поговоришь. 'Ну, Федорушка, расскажи в чем дело? Как живете?' Все спросит. Я раз ему говорю: 'Я вас, отец Михаил, считаю за прозорливого'. - 'Нет, Федорушка, не считай, не считай. Ко мне кто с открытой душой, я тем всю правду скажу, всю правду. А то ведь ко мне несколько раз на дню идут - кто с чем... И испытывать приходят, приходят. Вот тут давеча собираются ко мне идти, а сами между собою говорят: пойдем, дескать, со стариком поболтаем. Ведь все меня пытают, все пытают. Чего же я им скажу? Какую я им правду скажу, когда они меня пытают, пытают?.. Сели тут, я велел им ведро воды принести да палку. Поболтайте воду-то в ведре, говорю, поболтайте. Они глянули - да бегом... Чего я им скажу, когда они: пойдем, говорят, со стариком поболтаем. А я им вынес ведро да палку дал. Поболтайте, говорю, поболтайте'.
март 1971
Причина, по которой я никогда, ни на один момент не мог бы предаться большевикам, в сущности, одна-единственная - я атеист. Меня не может устроить никакой символ веры... А уж. тем паче невозможно было мне поверитъ в их Вавилонскую башню, которую они к тому же строят так безалаберно и бестолково.
И самое, пожалуй, в них поразительное, что при такой патологической ненависти к Христианству они инстинктивно (от зависти, что ли?) его так по-обезьянски копируют.
Маркс у них., без сомнения, Моисей.
Энгельс - Аарон.
Юлианов - Мессия.
А Джугашвили, по всей видимости, апостол Петр.
И эта слепая вера в соборность, и эти бесконечные расколы, эти ереси и ересиархи, и эти широковещательные анафемы на грани площадной ругани...
И потом эти мощи под Кремлевскою стеною...
Тождества эти настолько нешуточные, что я некоторое время тому всерьез опасался, как бы китайцы в один прекрасный день не хлынули бы отвоевывать гроб господен в Москве, на Красной площади,
Христианство - старый, старейший, самый солидный банк, чья контора должна располагаться непременно в Лондонском сити, в громадном особняке викторианской архитектуры, дивиденды вполне гарантированы...
Пожалуйста, вкладывайте ваши души!
Ну, марксизм - это так, банчишко, всегда на грани банкротства, дивиденды нетвердые, все пахнет каким-то шулерством, лопнет, не лопнет, но в любую минуту объявит себя несостоятельным, и ни копейки с него не получишь...
А мне не подходит - ни то, ни другое... У меня, простите, кубышка... Я душу дома, при себе держу.
Нет, конечна же, Православие, да и вообще Христианство, меня бы никак не устроило. Еще какой- нибудь капризный Естхозаветный Иегова, выбирающий себе фаворитов...
А тут - эта необходимость братаний, эти объятия с сопливыми нищими, эти лобзания с шершавыми антисептическими старухами.
Нет, благодарю покорно.
А ВОТ У НАС В ЯЛТЕ...
В ЦАРСТВОВАНИИ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II-го
ЗАЛОЖЕНО ЗДАНИЕ
ЗЕМСКОЙ БОЛЬНИЦЫ 1903-го г. 3-го ИЮЛЯ ПРИ ПРЕДСЕДАТЕЛЕ УПРАВЫ
П. А. НЕРОНОВЕ И ЧЛЕНАХ И. Г. ПРОШЕНКОВЕ и Б. А. ШУМИЛОВЕ
ОКОНЧЕНО В ОКТЯБРЕ 1905 г. ПРИ ПРЕДСЕДАТЕЛЕ УПРАВЫ
А. П. НИКИТИНЕ
ШУМИЛОВЕ, ПРОШЕНКОВЕ И ПРИ
УЧАСТИИ СТРОИТЕЛЬНОЙ КОМИССИИ
П. А. НЕРОНОВЕ, С. И. СЕНЬКОВЕ,
Н. И. ЮШКОВЕ, А. В. ДЕМИДОВЕ
ПО ПРОЭКТУ И ПОД НАБЛЮДЕНИЕМ
АРХИТЕКТОРА С. К. РОДИОНОВА.
- Ты чего тут читаешь-смотришь? К кому пришел? С какого отделения? А то давай, я позову... Ну, как хочешь .. Слушай, друг, будь другом, сходи за бутылкой.. Тут рядом, сука, два шага.. Мне в халате нельзя, мент прихватит, курва... Держи. Два рубля, падла, и рупь семьдесят мелочью... Ты не сомневайся, все точно... Постой, погоди! У тебя котел есть? На твоих сколько? Двадцать минут? X.. на могилу! Рано еще... Тут продавцы все суки, падлы до одиннадцати ни за что не продаст, такие вонючие, курвы... Башка трещит - не могу... Вчера пять стаканов зах..л; Буль, буль, буль, буль нештяк! К Мирке, к медсестре, курва, прихожу, а у нее спирт йодом разбавлен, чтобы, сука, не пили... 'Налей стакан'. Она смеется, падла, наливает: 'Не выпьешь'. Я ей: 'Дай, курва, порошок аскорбинки - кисленький, закусить'. - 'Бери'. Высыпаю в стакан, весь йод, падла, на дно, я: буль, буль, буль, буль - нештяк! Она, сука, полтинники выкатила... Еще тридцать минут ждать... Поносный город, падла, водки с утра не купишь... А вот у нас в Ялте, курва, директор магазина Нинка была - когда хочешь бери, только, падла, плати... Помню, ее судили, смеху было... У нее мать, сука, померла и ей трехкомнатную квартиру оставила, а милиция, падла, хотела квартиру у нее оттягать... А ничего не сделаешь, курва, завещание... Ну, участковый на нее: 'Ты проститутка!' Она на суде их понесла: 'Ты, сука, видел, чтоб я деньги брала?' - 'К тебе каждый день новый ходит'. - 'А твое какое дело? Я встречаюсь с отдыхающим, он меня удовлетворяет, а вам, 6..м, завидно?' И матом их... 'Я с вами, с местными, дела не имею, вы тут все бухарики!..' И понесла, и понесла... Ну, пятнадцать суток ей судья дал, и х... на могилу, квартира так ей и осталась... Или моя теща, курва, хотела меня выписать... У самой, сука, двенадцать комнат, а прописаны только она, Томка-жена, дочка и я... Она, падла, только сунулась туда: 'Хочу его выписать'. А они ей говорят: 'Не суйся, а то он у тебя три комнаты оттягает...' Семь лет я там жил, сука, пока они, курва, меня не заложили... Вот где - жизнь! Это тут городишка, падла, паршивый... Там - кто в магазине, кто в санатории, кто на винзаводе, все комнаты сдают... Там деньги не считают. Червонец червонец летит, сотня - сотня.. Там я из дома не выходил, чтобы у меня сто рублей в кармане не было.. Помню, идем я и Игорек Пятак... Ему, сука, потом
