образом: как превратить нашу систему в экспедицию? Ну, хорошо, я перехожу из класса в класс, я был в первом классе, во втором, непонятно в каком я классе сейчас, может быть, в десятом, а может, в третьем, и мне еще учиться и учиться, я еще ничего не понимаю. Как преодолеть это иждивенческое состояние ученика: 'вы меня поучите – я вас послушаю' в ситуацию экспедиции, в ситуацию риска и самостоятельного движения? Мы говорили с вами, что есть путь воина, героя, который один встает и пробует удержать поток или идет сражаться с драконом. Есть путь хитрого человека, который надевает маску социально мертвого человека, хотя внутри он живой. Общество состоит из духовно мертвых людей, духовно безнадежных людей, из утопленников. Хитрый человек надевает маску утопленника: 'Смотрите, я уже утонул, я уже распух, от меня пузыри не идут, не волнуйтесь, я вас не буду беспокоить, я такой же, как вы, мертвый'. Эта маска иногда становится лицом человека, когда человек прирастает к этой маске. Но эта маска является очень хорошим убежищем, прикрытием, и на какой-то период дает человеку социальное алиби. Никто к нему не пристает. Действительно, он такой, как все мы. Я вспомнил моего нью-йоркского приятеля, одного из самых талантливых русских людей, попавших в Нью-Йорк в семидесятые годы, Генриха Худякова. Это – поэт, художник, артист. Первые шесть лет он отсиживался на социальном пособии, потом его согнали с пособия, и он устроился работать в ту контору, которая ему выдавала пособие. Все эти шесть лет он занимался живописью, естественно, работал с утра до ночи, т.е. занимался нормальным делом, и все было правильно. А когда его прогнали с пособия и он устроился в эту контору, ему поручили вытаскивать из стеллажей папки с делами, которые шли на ликвидацию. В первый рабочий день он собрал пятьдесят папок, принес своему начальнику. Начальника чуть удар не хватил. Он сказал, что невозможно столько собрать за день. На следующий день он снова принес начальнику пятьдесят папок и понял, что его прогонят с работы, потому что работать надо в сто раз медленнее. В день надо было найти и проверить две-три папки. Его производственные темпы грозили ему серьезными последствиями. Сообразив это, он стал вытаскивать две-три папки с утра, а остальное время прятался за стеллажами, дремал, курил и впадал в трансы. И все стало прекрасно: он стал примерным служащим и прослужил там шесть лет, пока не нашел спонсоров и не начал снова заниматься живописью. Обществу не нужно пятьдесят папок, обществу не нужны люди, которые функционируют в нормальном ритме. Общество поощряет тупость и дебильность. Поэтому он надел маску мертвого человека и стал жить со скоростью утопленников. Однако, при первой же возможности, он снял ее, и она не приросла к нему. У него была хорошая закалка жизнью в русском подполье. Другая социальная ситуация потребует от вас, наоборот, превращения в конвейерного подергунчика, и вы сведетесь к пальцу, который нажимает одну и ту же кнопку. И это еще более страшная форма духовной летаргии. Для того чтобы внутренние усилия человека были продуктивны, ему нужна большая энергия, большая сила для того, чтобы развить динамику духовного делания. Для того чтобы у него была эта сила, он должен быть окружен друзьями, которые с ним вместе делают это, и он должен находиться в пространстве традиции, в традиционном космосе. Он должен создать ракету-носитель, которая поднимет его наверх. Этих ракет сейчас нет на земле. Нужны усилия, чтобы их создать, а вы находитесь в очень инертном пространстве – в 'убежище'. Чудо, что 'убежище' вообще существует, но это инертная система, которая внушает вам психологию иждивенцев: 'А ты меня научи, а я не знаю, а я пойду еще послушаю какой-нибудь курс. Вот, Аркадий говорит так, а Володя – так, у Володи есть сущность, личность и индивидуальность, а у Аркадия – сущность и личность, а как оно на самом деле?' Не имеет никакого значения, на каком языке один называет корову, а другой барана. Единственное, что имеет значение, – это ваша судьба, ваша способность построить лодку, собрать команду и плыть в вашем направлении. Что имеет значение, так это ваша способность, во-первых, захотеть этого, определить свое желание, сформулировать свое желание, как сформулировали это герои в 'Горе Аналог'. Сформулировать желание – это значит найти метафору, потому что то, чего мы хотим, – это 'то, не знаю, что' – этого нет в языке сегодняшнего социума. И потому для того, чтобы было легче двигаться, нужна метафора. Христос говорил о Царстве Небесном, Мухаммед – об Аллахе, Будда – о Нирване. Это все метафоры. Никто не знает, что такое Царство Небесное, Аллах или Нирвана. Можно заниматься всю жизнь изучением флоры, фауны, лингвистики, соционики, физики, химии и психологии. Успенский занимался не изучением человека, а изучением психологии возможного развития человека, он рассматривал человека как зерно, которое может прорасти, может сформироваться. И тем самым создавал динамику. Можно тысячу жизней потратить на изучение человека, его ногтей, его ушей, его болезней, его мыслей. Но Успенский пришел прямо к центральной проблеме – к психологии возможного развития человека. Этого не сделал ни Фрейд, ни Юнг, ни Маслоу, никто другой. Успенский дал несколько достаточно простых идей, связанных с ростом человека, которые очень нам полезны.
Итак, путь воина и путь хитрого человека. Какие способы балансирования вашей жизни в окружающем социуме вы еще знаете? Что за сила нам противостоит? Сила, которая отнимает нас от самих себя. И она очень злобная, очень целенаправленная и очень хорошо работает. Прекрасно устроенная сила, а мы все плохо устроены в нашем противостоянии этой силе. Мы сидим здесь уже час и говорим о том, как противостоять этой хитрой, мощной силе, которая нам вредит. Как создать условия для того, чтобы реализоваться? Мой ответ звучит очень просто: перестать быть школьниками, перестать быть иждивенцами. Мне не интересно, в каком вы классе. Может быть, это интересно вашим учителям. И это должно быть интересно на каком-то уровне. Безусловно, нужно заниматься воспитанием школьников. Но нельзя всю жизнь быть под опекой. Докажите себе, что вы – зрелые люди. Снарядите экспедицию, сорвитесь несколько раз, постарайтесь не разбить себе голову, рискните, очень сильно пожелайте реализоваться, реализовать себя духовно. В чужой экспедиции, если вы зацепитесь и будете грузиками, вам очень мало будет от этого пользы. Здесь среди нас есть много грузиков, которым мало от этой экспедиции пользы. В конечном счете, получается очень интересно, что те люди, которые отправились вверх по горе Аналог как цельная экспедиция, окажутся в разных местах. Это мое представление о дальнейшем развитии сюжета. Кто-то из них дойдет до вершины, большинство спустится вниз, остальные разбредутся по склонам горы и будут там блуждать долгое время.
То же самое случилось с Камелотом, с королем Артуром. Когда рыцари сидели за круглым столом, вдруг появились два ангела, которые несли чашу Грааля. Эта чаша проплыла над столом, и те, мимо кого она проплывала, насыщались такой благодатью и такой полнотой, какой они не знали никогда в жизни. Это была чаша традиции, это была чаша откровения и просветления. И когда чаша исчезла из вида, мелькнув перед рыцарями как дразнилка, сэр Галаад сказал: 'Клянусь Богом, завтра я отправляюсь в поход, и если я не найду чашу, и не выпью из нее, и не узнаю, что внутри, то я никогда не вернусь сюда и всю жизнь проведу в экспедиции'. И все рыцари, один за другим, повторили эту клятву. Видите, никто не начал никого организовывать. Каждый говорил только о себе. На другое утро, распрощавшись с королем Артуром, они отправились искать чашу Грааля. И дальше мы узнаем о судьбе каждого рыцаря. Один рыцарь скитался месяцами по лесам и не мог встретить никаких знаков, никаких приключений. Все было глухо для него, лес был мертв. Другие сразу оказывались в беде. Третьи нападали друг на друга в темноте, полагая, что это разбойники или драконы, и убивали друг друга. Четвертые попадали в болота или оказывались на безлюдном острове посреди океана. Они не ели много дней, страдали от жары и холода. Очень интересно, что они иногда встречались вдвоем, втроем и какое-то время путешествовали вместе, а потом снова расходились. Они знали, что вся их компания ищет чашу Грааля, и только трое из них – сэр Галаад, сэр Боре и сэр Парсифаль – сподобились быть допущенными к чаше Грааля. Не потому, что они были самыми сильными или умными, а потому, что они были самыми целеустремленными и без сомнений. Рыцарями без сомнений и упрека. Очень немногие из тех, кто отправился искать чашу Грааля, вернулись живыми в Камелот к королю Артуру. Те, кто вернулись, были старыми, разбитыми, больными. И только троим: Галааду, Парсифалю и Борсу – была дана участь встречи. Тот Артур, о котором я рассказывал вам, строится по тому же принципу. Когда Галаад говорит, что он отправляется искать чашу, он никого с собой не приглашает, но рядом с ним на этой энергии отправляются и другие, зная, как опасен путь, как серьезно предприятие и как мало шансов победить. Поэтому из тех, кто поднимается на гору Аналог, большинство осядет в Обезьяньем Порту. Лишь небольшая группка начнет подъем, из этой небольшой группки большинство останется на первом перевале, на первой стоянке и потом спустится вниз. И только один или два продолжат путь. На земле нет механической справедливости, и пусть будет так, как есть. Не нужно никакой горечи по этому поводу. Можно быть внизу, можно быть на середине горы, можно быть наверху. Но, в отличие от Валентаса, я не думаю, что существует биологическая предопределенность и что одни рождены быть вожаками, а другие рождены быть баранами. Я считаю, что большинство людей может и
