Но раз уж Хильда заняла определенную позицию, то следует и впредь придерживаться этой линии. Антон Корф посоветовал ей продолжать игру, а на яхте сообщил старику, что сиделка отказывается у него работать и даже не требует расчета.
Карл Ричмонд покачал головой и, исподлобья глядя на секретаря, спокойно спросил:
- Ты предлагал ей компенсацию?
- Конечно, сэр.
- Сколько?
- Я не называл конкретных цифр, просто дал понять, что вы готовы заплатить.
- И она отказалась?
- По-моему, для неё это вопрос чести.
- Чепуха, мой мальчик. Самый настоящий блеф. Ты говорил, что мы сегодня снимаемся с якоря?
- Естественно.
- Ну, тогда нет повода для беспокойства. Она вернется.
- Я так не думаю.
- Хочешь пари?
- Вы проиграете. Когда я уходил, она выясняла расписание авиарейсов.
- Тогда пусть отправляется к чертовой матери. Я больше не хочу о ней слышать. Можешь идти. Как только мы получим воду, сразу выходим в море.
- Я буду в своей каюте, сэр. Нужно просмотреть массу корреспонденции. Если понадоблюсь...
- Хорошо.
Старик развернул свою коляску и дал понять, что разговор окончен.
В глубокой задумчивости Корф вернулся в каюту. Их позиция была весьма шаткой. Если Карл Ричмонд ничего больше не предпримет, весь его план рассыплется, как карточный домик. Хильда сделала очень рискованный шаг - и сошла с дистанции.
Придется подыскивать новую ученицу и как следует её натаскивать.
Но неожиданно он понял, что это невозможно. Документы по удочерению вступили в законную силу. Она стала его дочерью, и все сначала не начнешь. Нужно срочно менять первоначальный план и заставить её вернуться, сохранив по возможности лицо.
Корф прилег на койку, оставив нетронутым бокал с виски. Проблему следовало решить без промедления. Но прошло несколько часов, а дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Ни одно из возможных решений его не устраивало, и положение казалось безвыходным.
К пяти часам они уже запаслись свежей водой. Корф заставил себя остаться в кабинете, на борту яхты не замечалось никакого движения. Он уже встал, чтобы написать Хильде письмо с инструкциями и успеть доставить ей до отплытия яхты, как все и началось...
Карл Ричмонд потребовал его к себе. На старике был лучший костюм, на коленях он держал шляпу. При виде этого у секретаря едва не вырвался вздох облегчения.
- Отвезите меня к мисс Майснер.
Корф не стал комментировать его решение.
- Сейчас найду машину, сэр.
Не в силах выдавить ни слова, он поднялся на палубу. Все складывалось как нельзя лучше. Хильда выбрала верный тон, и старик сломался. Непостижимо... Раз он уступил, обратной дороги нет. В будущем они сами ему подскажут, как надо действовать. Антон Корф был так возбужден, что утратил обычную флегматичность.
Пересадить инвалида в кабину и закрепить коляску в кузове грузовика оказалось задачей не из легких. Секретарь предложил услуги в качестве сопровождающего, но старик отказался.
- Я с ним вполне управлюсь, - он похлопал тростью по плечу шофера. И сразу вспомнил, что они и так уже потеряли слишком много времени.
В очередной раз хозяин кафе повел машину к гостинице. Карл Ричмонд облокотился на трость и тихо улыбался, не обращая никакого внимания на окружающее. Он был под впечатлением возрождения своей веры в человеческое достоинство.
Трем служащих гостиницы пришлось немало повозиться, чтобы извлечь его из машины и усадить в коляску. Старик сам проехал в сад и в тени деревьев стал ждать Хильду. Ей не хотелось появляться слишком поспешно, но она не стала нарочито долго задерживаться, напоминая о своей победе. Хильда тщательно привела себя в порядок, стараясь забыть недавние переживания, принесшие немало неприятных минут, затем с видом молодой, уверенной в своих силах женщины, спустилась к человеку, олицетворявшему собой власть денег.
- Как понимаете, мадмуазель Майснер, мое появление здесь вызвано неким любопытством.
- Мне очень жаль, что вы сочли себя обязанным это сделать.
- Ну, хватит шуток. Я никогда не разыгрывал галантного кавалера. Это не мой стиль. Но мне не нравятся запутанные отношения, и я хочу добиться ясности.
- Я думала, что мой уход это подтверждает.
- Вы у меня на службе, и я не давал разрешения её покинуть.
- Оставим это. У меня нет к вам претензий, мистер Ричмонд.
- Я не могу сказать того же о себе. Надо признать, ваш уход причинил мне известные неудобства. Я могу потребовать возмещения ущерба. Что вы об этом думаете?
Хильда только улыбнулась и промолчала.
- С другой стороны, у меня сложилось о вас, как бы поточнее выразиться... некое мнение. Да, вот именно. И потому я здесь.
Ее улыбка стала шире, но глаза по прежнему говорили о том, что жизнь не раз обходилась с ней жестоко.
- Я хочу сделать вам предложение, мадмуазель Майснер.
- В чем оно состоит?
- Мы выходим в море, как только я вернусь на борт. Берите чемодан и присоединяйтесь к нам.
- Все не так просто, мистер Ричмонд.
- Не делайте глупостей. Я хочу загладить этот инцидент, предлагаю десять тысяч долларов и забудем об этом. Когда мы зайдем в порт, можете на эти деньги скупить всех цыплят на свете.
- Нет, мистер Ричмонд.
- Пятнадцать тысяч.
- Если вы будете продолжать торг, я отказываюсь принимать в нем участие.
- Не могу понять, зачем я с вами разговариваю; вы у меня на службе, и ведете себя абсолютно неправильно.
- Я буду счастлива вернуться в Канн, где у меня хватает пациентов.
- Об этом не может быть и речи. Я нанял вас и не собираюсь отпускать.
- Спасибо, что вы так считаетесь с моим мнением.
- Вы неуважительны, как задиристый мальчишка, но я не возражаю. Мы собираемся обойти все греческие острова. Это будет прекрасное путешествие, вы не пожалеете.
- Я сожалею о последнем инциденте, мистер Ричмонд. Боюсь, он может повториться.
- Предлагаю вам компенсацию в пятнадцать тысяч долларов. Что я ещё могу сделать?
- Просто извиниться.
- Ах, да... Я понимаю, - старик был так ошеломлен, что не сразу нашелся с ответом.
- Возможно, в вашем мире такие вещи не играют роли.
- Помолчите. Мне не совсем понятно ваше поведение. Вы не искренни. Этого просто не может быть. Никто в здравом уме не может предпочесть извинение пятнадцати тысячам долларов. К чему вы клоните? Каковы ваши истинные цели?
- Боюсь, нам никогда не понять друг друга, мы говорим на разных языках.
- Оставим высокопарный стиль и перейдем к делу. Чего вы от меня хотите?
- Извинения, я вам уже сказала.
- Представим себе, я приму это объяснение и извинюсь перед вами. Что за этим последует?
- Ничего. Я все забуду и вернусь на работу.
