Выскочил, вздернул ее с земли, поперхнувшись от крепкого запаха духов:
– Вставайте! Скорее, прошу вас!
Строго говоря, никакой опасности для нее не было: Хинган выбросил ее на обочину, так что колесами даже нарочно не зацепишь. Но Герман вел себя так, будто в любую минуту ее жизнь могла оборваться, и первое шоковое оцепенение у нее наконец-то прошло, она забилась, с ужасом озираясь на летящие мимо автомобили, потом безропотно засунула себя в джип и съежилась на сиденье комком длинных волос, обтянутых черными чулками неимоверно длинных ног, бриллиантово блестящих пальцев и крыльев алого кожаного плаща. И все это великолепие всхлипывало, сморкалось, благоухало духами и удручающе- изобретательно ругалось матом.
Герман послушал-послушал и, перегнувшись, достал с заднего сиденья кейс. Извлек оттуда плоскую бутылку «Бифитера», отвернул колпачок, налил джин в очаровательную пластиковую кружечку, которую стащил еще во время полета в Москву, подумав, помнится: пусть бросит в него камень тот, кто не крал подобных кружечек на рейсах Аэрофлота или других авиакомпаний! В кейсе нашлась и бутылочка спрайта. Держа ее наготове, спросил:
– Разбавить или так выпьешь? Меж путаницы льняных прядей открылся стеклянный от слез глаз, и послышался хриплый голос:
– У тебя тоника нет?
– Увы, – покачал головой Герман. – Но со спрайтом тоже хорошо.
– Не разбавляй.
Он плеснул джин сначала на дно кружечки; потом, глянув вопросительно, добавил до половины; наконец наполнил доверху. Девица проглотила залпом; мгновение сидела не дыша, пока Герман наливал спрайт/и опрокинула его в себя так же лихо.
Глубоко, со всхлипом, вздохнула, убрала с лица волосы и взглянула на Германа уже осмысленно:
– Привет. Ты кто?
– Да так, – пожал он плечами. – Просто ехал мимо, когда ты… упала.
Девица не позволила ему проявить деликатность, и ее простенькие, серые, хотя и очень большие глаза засверкали поистине синим пламенем:
– Когда он меня выбросил! Я не упала! Этот сукин сын Хинган выбросил меня из машины!
– То-то я удивился, когда «мере» не остановился и помчался дальше! – фальшиво возмутился Герман. – Он негодяй, просто негодяй! Ты же могла убиться насмерть!
– А ему плевать! – мрачно кивнула девица, бросая выразительный взгляд на английского потребителя бифштексов.
Понятливый Герман вновь наполнил кружечку. На сей раз девушка обошлась без спрайта и продолжала жаловаться точно с того места, на котором остановилась:
– …и плевать с высокой башни! Вчера ночью столкнул меня в бассейн, а ведь знает, что я и плавать не умею, и воды боюсь панически! И вообще – в апреле купаться?!
– Бассейн на улице? – посочувствовал Герман.
– А где же! И хоть вода подогретая, так воздух не подогретый же! А в полночь это вообще только для моржей…
Девушка всхлипнула от жалости к себе и принялась оглядывать руки-ноги на предмет нанесенного ущерба. Ущерб обнаружился незамедлительно: чулки стали ажурными, сквозь дырки виднелись разбитая коленка и длинная ссадина, плащ покрылся грязными пятнами, а главное, сломались два алых ногтя. Глядя на укоротившиеся пальцы, девушка снова обиженно завыла, как если бы это была самая большая беда.
– И за что, главное? – тоскливо воззрилась она на Германа. – Я всего-то и сказала ему, что фамилию, конечно, можно на любую другую поменять, хоть из «Бархатной книги», хоть из «Гербовника», и титул купить не проблема, однако все равно предки твои как были Цимбалами, так и останутся!
У Германа глаза на лоб полезли:
– Твой парень хочет купить себе титул? Вот уж правда: дураков не сеют, не пашут, они сами родятся. Денег некуда девать, что ли?
Серый глаз подозрительно заблестел:
– А ты кто такой, деньги в чужих карманах считать?
Оказывается, она не так уж и пьяна. И ее обида на Хингана совсем не означает, что она автоматически выложит каждому встречному-поперечному все секреты своего пусть и жестокого, однако весьма щедрого (стоит только взглянуть на коллекцию бриллиантов на ее пальцах!) любовника.
– Да плевать я на них хотел, – сказал Герман со всей возможной прямотой. – И на тебя, кстати, тоже. Ты, я вижу, оклемалась? Ну, тогда вали отсюда, а то мне ехать пора.
Лексику и интонации такого рода девушка понимала мгновенно. Хорошенькая замурзанная мордашка озабоченно вытянулась.
– Ой, нет! – сказала она испуганно. – Ты меня подвези, ладно? – Пошарила по карманам. – Б-блин… Все деньги остались в сумке, а сумка у этого хрена в машине. Слушай, если уж ты смертельно хочешь, я тебе быстренько дам или минет могу, как скажешь, но ты меня подвези на Таганку, а? Понимаешь, если я не появлюсь там, Хинган точно возьмет к себе Лидку, а мне тогда только в эскортницы подаваться!
– А на Таганке – там что? – уточнил Герман, послушно трогая джип с места и игнорируя предложение о предоплате.
– Один хитрый кабак. Ты не знаешь, конечно, но я покажу.
– Но как же ты… в таком виде? Может, где-то переоденешься? – заикнулся он, деликатно косясь на разбитую коленку, выглядывавшую из лопнувшего чулка.
