И недаром говорилось о наследниках царской фамилии, о потомках великих князей, что они не просто так и, случись что-то, будут тут как тут. Ведь сколько будировалось в прессе, сколько было информационных заходов на эту тему - значит, все не зря.
Макарон ощущал себя флагом, запущенным вверх по флагштоку без ограничителя. И флаг взмывал, взмывал все выше и выше. Макарон летел легко, как лицо без гражданства. Неожиданно он ощутил острую резь в нижней части. Резь дошла до пика и неожиданно стихла. В это же мгновение Макарон уловил большой прирост свободы и скорости - он понял, что отделилась ступень. Нагнувшись, он увидел Прорехова, стремительно падающего вниз. И перестал ощущать плохое. Теперь он чувствовал только хорошее. Но душой все еще рвался туда, в пучину жизни. Как и раньше, ему хотелось кого-то спасти, влезть во все дела, он по-прежнему боялся доверить кому-то серьезные вопросы. Вскоре он успокоился и сообразил, что там разберутся и без него. Он ощутил веру в это почти материально.
Россия войдет в свои берега - последнее, что удалось осознать Макарону перед точкой омега. Покой - это самое высочайшее достижение человека.
Бек тем временем несся вдоль трассы домой, он спешил. Кусты мешали его бегу, приходилось искать места посветлее, перелески. Озерки и речушки, попадающиеся на пути, он переплывал, держа корзину высоко над водой. Впереди было Московское море - слева железная дорога и мост, справа автомобильная дорога и мост. Делать было нечего - Бек поплыл, и это чуть не стоило жизни и ему и президенту. Спасибо Чубайсу, подумал Бек, что в центре акватории возникла совершенно новая опора ЛЭП - раньше ее здесь не стояло, это собака помнила точно. В таком случае непонятно, продолжала соображать собака, почему все вокгуг пытаются схватить Чубайса зубами за ГОЭЛРО? У подножия опоры нашлось немного суши. Бек отлежался и поплыл дальше.
Чем ближе было то памятное место, тем медленнее двигалась собака. Последние километры она просто шла.
Когда после Волоколамских лесостепей Бек занырнул в чащобу, он сразу зафиксировал за собой хвост. Похоже, не оторваться, подумал он. В темноте леса блеснули несколько огоньков. Волки, понял он. Огоньки преследовали его по пятам, приближаясь все плотнее и плотнее. Когда они почти наступали ему на пятки, он останавливался и оборачивался - огоньки тоже останавливались и замирали на месте. Он принимался двигаться вперед - и они за ним. Бек понимал, что просто так дело не закончится - все равно будет схватка, рано или поздно. Лучше рано, решил он, пока еще есть силы. Он поставил корзину на высокий пень и уселся у корневища поджидать лесных братьев. Через некоторое время они не выдержали и вышли на поляну. Их было всего трое - два матерых и с ними поджидок. Они стали обходить Бека - один матерый норовил зайти со спины, а второй толкал молодого прямо в пасть Беку. Они с полчаса хороводили вокруг пня, пока не учуяли едва струящийся их корзины на пне запах белка. Этот запах полностью одурманил мозги пиратам, и они с рыком набросились на Бека. Бек запросто подставил их зубам свои толстошерстные бока - волчьи зубы попросту увязли в его свалянной шерсти. Молодого волка Бек уложил крюком слева, но основной матерый тем самым мигом вцепился ему в холку и насел сверху всем своим полусредним весом. Клыки лесного брата стали проникать к шейным позвонкам и главной артерии Бека. Еще секунду - и перекусит, понял Бек, и, разбежавшись со всех ног, ударился собой о гранитный камень неподалеку. Матерый затих и отпустил зубы, а потом медленно сполз со спины. Второй крутанул задом и решил схитрить - он придумал без боя встать на задние лапы и дотянуться до корзины, чтобы столкнуть ее на землю. Судьба России висела на волоске. Бек рванулся ко пню и массой размазал вторую ракетку по задней линии. Молодец вякнул и затих. Бек наступил на него передними лапами дотянулся до корзины зубами, взял ее как можно аккуратнее и затрусил своей дорогой. Поджидок, сшибленный в самом начале схватки, очухался, поднял голову вслед уходящему Беку, но продержал ее на весу всего шесть секунд.
Но вот и Миколино, родовое поместье князей. А дальше - километра через два - ферма красоты, милосердия и долголетия - привет, Марковна! привет, Дастин! привет, Жабель! Дальше психиатрическая больница - привет, Ирина!
И наконец, долгожданное лесное озеро. Чтобы попасть в землянку на острове, надо переплыть последние сто метров. Отдохнув на берегу, Бек долго шел по мели и трясине и, когда лапы перестали доставать дно, поплыл. Когда когти вновь коснулись твердого, последние силы покинули Бека, и он упал, едва успев выпустить из зубов корзину, потому что в противном случае она скатилась бы вместе с собакой обратно в воду.
Отлежавшись и пожевав какой-то стоявшей рядом травы, Бек снова взял корзину и потащил ее в землянку. Он открыл лапами почти упавшую на землю дверь и поставил ношу на сколоченный из жердей стол. После этих операций он вышел из землянки и улегся у двери. Но не уснул, а просто задремал. Время от времени он поглядывал на корзину и тихо подвывал. Чуть позже он засуетился, то и дело подходил к корзине, нюхал ее, пытался потормошить содержимое лапой и снова укладывался под дверь.
Утром он, обессиленный, долго не вставал и не подавал никаких признаков жизни.
К обеду, когда в желудке заныло, он подошел к корзине, но ничего там не нашел.
Корзина была пуста.
Он обнюхал все углы землянки, потом выскочил наружу и бросился обнюхивать все вокруг, но тщетно - знакомого запаха белка не вилось нигде вокруг, его не было и в помине.
Поняв всю невыполнимость затеи, Бек задрал голову высоко-высоко и завыл изо всех своих последних собачьих сил. Но никто ему не ответил на этот вой на земле, только слегка колыхнулось небо да прошумели рядом деревья.
Другая Россия, появившаяся октябрьской ночью из черной дыры, бесследно исчезла в той же самой энергетической черной дыре. Исчезла со всеми ее новыми парадоксами и старыми предательствами и изменами, начиная с первого когда одно княжество обошло остальные не силой, а сговорившись с Ордой, ушла со всеми своими нелепостями, с национальными вопросами, беспределом и прочей ерундой.
Завтра ей придется начинать все с белого листа.
Земным политикам еще не приходилось сталкиваться с подобным. Что с этим будет делать мир, никто не знал. Информационные агентства не спешили сообщать новость, боялись навлечь беду. Никто и впрямь не соображал, как поступить. Время замерло и потому стало отчетливо видеться и ощущаться, словно перед каждым выставили по огромному зеркалу.
Честно говоря, и я до сих пор не знаю, что с этим делать.
Прорехов тоже не знал. После инаугурации Артамонов пообещал ему, что официальная делегация во главе с президентом обязательно посетит регион, выдвиженцем которого являлся кандидат Макаров. Они даже время оговорили.
Прорехов ждал приезда президента Макарова, как ждут первого свидания. Волновался, нервничал, посматривал на часы. Он был как бы не сам по себе, а будто-то представлял регион - об указе о своем назначении он еще не знал. Это был сюрприз.
Прорехов готовил встречу в театре кукол. Он собрал туда весь цвет местности для представления его высокому гостю со свитой.
На сцене театра была устроена специальная подставка, постаментик для помещения на него специальной корзины - для обозрения президента.
Время выходило, а делегация все не ехала. Прорехов был возмущен поведением официальных лиц, особенно поведением Артамонова, который мог бы и позвонить, предупредить о задержке. Тут столько народу собралось!
Но никто не знал, что произошло вчерашней ночью в Кремле и куда подевалась корзина. Понятно, что встреча срывалась, но какая на фиг встреча, если срывалось все вообще! Вся жизнь срывалась!
Прорехов тоже ничего не знал. Его, как и всех остальных в стране, не посвятили в произошедшее. Но других это пока еще не касалось, а вот для Прорехова это начинало становиться комплексом. В конце концов он сказал себе, что если в течение часа делегация не появится, и все они не перестанут валять дурака, то он начнет встречу без них, без всякого президента и безо всякой его администрации, поскольку население собралось и ждать больше не намерено!
Понимая ситуацию, Артамонов вызвал меня и попросил срочно вылететь на запланированную встречу и от имени президента вручить Прорехову Указ о его назначении губернатором местности. Я взял сопровождение и отправился на вертолетную площадку.
Прорехов продолжал метаться по коридорам театра. В какой-то момент он зашел в буфет и, расстроенный, заказал бутылку виски. И под шумок всю ее выпил - так он решил отомстить за свое положение ожидающего.
