Последовала вынужденная высадка на берег. График регаты сместился далеко вправо. Реша на скорую руку произвел изыскательские работы, чтобы половчее привязать к местности палаточный городок, и определил линию установки жилищ, ломаную, но с хорошей перспективой. Вскоре стоянка была оборудована по всем правилам бойскаутского искусства - вкривь и вкось. Парням пришлось попотеть, чтобы так и не суметь выполнить градостроительную волю Реши, грезящего мировым порядком.
Женская фракция тем временем загорала, удалившись за ближайший холмик. Девочки уселись вокруг Татьяны, как гарнир вокруг котлеты, и принялись в тысячный раз перещупывать косточки одногруппникам. Подобного рода пальпацией они занимались с первого курса и знали наизусть каждую кость, но присутствие в компании новенькой - биологички Лены - вновь вывело их на эту стезю.
Забелин в бивачных работах участия не принимал. Не был специалистом. Как только девушки скрылись за холмом, он поерзал минут пять на месте и потихоньку пополз за ними. Он решил снять скрытой камерой несколько чисто женских мгновений. Изловчившись за кустом, он, задыхаясь от прилива творческих сил, приступил к работе. Не давая аппарату ни секунды послабления, Забелин лихорадочно мыслил: 'Эта серия будет самой сильной! Не то, что предыдущая! Самое главное - правильно выстроить групповые кадры! И побольше крупных планов! Они вытащут любые проблемы с монтажом!'
В манере загорающих девушек использовать белье сквозило желание оставить на своих картах как можно меньше белых пятен, а на теле как можно меньше незагорелых мест. Соображали они на этот счет всяк по-своему: кто просто приспустил лиф купальника, кто развязал на спине тесемки и улегся на живот, кто совершенно незатейливо снял с себя все. Биологичка улеглась на песок неподготовленной - в белье.
- Хоть немного подкоптимся, а то на людях раздеться стыдно, потянулась она своим русалочьим телом. - Ты бы прилегла, Таня, а то голову напечет, - посоветовала она Чемерис и подгребла к себе барханчик теплого песка.
- Стоя лучше пристает загар, - ответила Татьяна, продолжая, как Оранта, держать руки поднятыми кверху, словно вымаливая у неба ультрафиолетовую катастрофу. Будто подсолнух, она не спеша поворачивалась вслед за солнцем, отдаваясь полностью процессу пигментации.
- А ты что, под мышками не бреешь? - спросила ее биологичка.
- Куда тут брить? Волос под мышкой осталось на одну драку с товаркой Алешиной за место под солнцем, - ответила Татьяна и отвела рукой в сторону поднявшуюся не к месту Марину.
Невысокий обрывчик, нависавший над рекой и выпиравший вперед, как постамент под медным всадником, долго терпел на себе ее присутствие. Наконец он не выдержал удельной нагрузки и пополз вниз. Татьяна вместе с комьями глины рухнула с обрыва. Буквально на глазах среднеженская возвышенность ушла под воду, как Атлантида. Девочки бросились спасать подругу, но та неожиданно вынырнула, тормознула их и выбралась из омута сама. Отодвинув спасительниц руками, она в упор и зорко уставилась на соседний куст.
- Кажется, за нами подсматривают, - легко отличила она мутный камуфляж всей в мормышках куртки Забелина от яркой зелени молодых майских побегов.
Забелин смотрел на все упражнения Татьяны через объектив и сидел ни жив ни мертв. Он сообразил, что выход только один, и, подпрыгнув на месте, рысью почесал в лагерь. Потом перешел на галоп. Но не успел он перевалить через спасительный бугор, отделявший общественный бивак от места девичника, как правая пятерня Татьяны грузно легла на его хребет, собрав куртку в такую плотную кучу, что спина снайпера заголилась до лопаток.
Через минуту Забелин лежал у женских ног. О том, чтобы успеть попутно отревизировать ноги биологички Лены, не могло быть и речи.
- Это же искусство! - лепетал он в свое оправдание. - Аполлон, Венера, красота человеческого тела... без рук... Татьяна! Ты же сама просила чаще задействовать тебя! Только не трогайте камеру! Только без рук!
- Если ты эту порнографию не вырежешь, смотри у нас! - мочила его Татьяна. - Своим фильмом он заставит меня плакать! Как бы не так! Тупая радость! Чтоб глаза мои тебя больше не видели!
Надругание над оператором-любителем было произведено на виду у невесты. Вечером у Забелина с биологичкой на этой почве могли возникнуть проблемы лидерства.
Он был отпущен под честное слово и под смех чисто женской фракции.
- И никогда не называй меня Татьяной! - крикнула ему вслед Чемерис. Меня зовут очень просто и коротко - Таня! Неужели трудно запомнить?!
'Чье имя трудно запомнить, а еще труднее забыть', - подумал про себя Забелин.
Мат, всегда очень ревностно относящийся ко всякой поживе, принял стоявшие неподалеку постройки за пчелосовхоз.
- Может, мля, так сказать... в смысле... просто, ну, как бы попробовать... сходим? - с поперхиванием, будто избавляясь от какого-то немыслимого солитера, исполнил он монолог для Усова.
- Да какой сейчас мед? Май на дворе, а по старому стилю так вообще апрель! - просклонял его Усов, а сам был согласен отправиться за сладким даже зимой и хоть на край света.
Добытчики, как Винни-Пух с Пятачком, или, иными словами, как Отсос Петрович с голым Васей, в обнимку затрусили к пасеке.
Добравшись до построек, юные бортники обнаружили полнейшее безлюдье и праздничное запустение. Они судорожно принялись шарить по ульям. Но тут откуда ни возьмись на защиту своих крепостей поднялись все законно зарегистрированные пользователи пасеки. У грабителей потемнело в глазах. Они переглянулись и, прочтя друг у друга на лице анархистский клич 'Спасайся, кто может!', опрометью рванули назад. Конкур со стороны просто завораживал кусты и изгороди парни оставляли далеко внизу под собой, хотя голени, как коням, никто им жгутами перемотать не удосужился.
Взглянув на непротыкаемый бекон Мата, пчелы покружили над объектом и развели крыльями. Прокусить кожу Мата им было не по зубам. А вот Усов был в плавках - для пчел все равно что голый. Пчелам удалось зажопить Усова поймать практически на месте преступления - на третьем пасечном кордоне. Они жалили поимщика методично и с оттяжечкой, стараясь попасть в одну точку. Усов прыгал через последние кочки и канавы, остающиеся до лагеря, и распухал от укусов, как от тоски. Обогнав никуда не спешащего толстого Мата на добрых полкилометра, зажаленный Усов споткнулся и распластался по глинозему. Пчелы, взмыв, все разом зависли. Как профессионалы, они изготовились для нанесения контрольного укуса в задницу. Никто не хотел умирать. Усову хватило ума встать и побежать дальше. Пчелы снова рванули за ним.
Юный бортник инстинктивно кинулся к Татьяне - больше искать защиты ему было не у кого. Та спешно распахнула подол своей юбки модели 'солнышко' и упрятала пострадавшего от налета. Пчелы покружили немного для острастки и, сожалея, что не удалось довести апитерапию до конца, стали разворачиваться в сторону базы - никакого смысла в дальнейшем барражировании они не увидели.
- Бог мой! - в один голос вскрикнули девушки, когда Татьяна приподняла юбку. - Экая незадача! Да его надо срочно госпитализировать!
- Пчелиный яд в малых дозах очень полезен, - попытался вызвать положительную эмоцию Рудик. - Пройдет и так.
- Но то ж в малых... - сказала Татьяна. - А в больших, видишь, как разнесло...
Ни одного из мнений Усов разделить не мог. Ему понравилось под подолом - тихое, безлюдное место. Он в шоке вынул голову и снова резко накинул на себя юбку. Татьяна успокоила его, убедив в том, что пчел уже нет. И позвала наружу.
Вращая заплывшими глазами, Усов с ужасом ощупывал свои новые, продолжавшие распухать формы.
Тогда Татьяна усадила пострадавшего к себе на колени и стала смазывать его вьетнамским бальзамом 'Голд стар' везде, включая паховые области. Эффект получался обратным. Когда она проходила непосредственно по местам общественного пользования, Усов чуть не упал в обморок.
- Боль мы снимем, а опухоль, пожалуй, оставим, - сказала Татьяна. - Она может пригодиться в жизни. Уж я-то знаю.
Татьяна погладила мальца по бестолковке, поцеловала в лоб и строго-настрого приказала своему подвижнику никогда в жизни, чтобы не переутомляться, не брать больше в руки весло. Это была ее первая
