моя! Прозрачно-голубая! Всю жизнь воюя, споря и любя, Как ты добра - я в точности не знаю. Но с детских лет я верую в тебя.
Когда мне было радостно до боли При свете милых удивленных глаз, И в час, когда читал я в нашей школе На выпускном стихи в последний раз,
И в час, когда шагал я с аттестатом В лучах надежды утренней Москвой, Когда я был счастливым и крылатым,Ты в полный жар сияла надо мной!
И в дни, когда под грохот эшелонов, Под пенье пуль, навстречу воронью, Я шел без сна в шинели и погонах Сквозь сто смертей за Родину мою,
Когда я стыл под вьюгой ледяною, Когда от жажды мучился в пути, И в тихий час, и в самом пекле боя Я знал, что ты мне светишь впереди.
Но так уж в мире, кажется, бывает, Что дальняя счастливая звезда Не всякий раз приветливо мигает И полным жаром блещет не всегда...
И в том бою, когда земля горела И Севастополь затянула мгла, Ты, видимо, меня не разглядела И уберечь от горя не смогла.
И вот, когда дыханье пропадает, Уходят силы, а сознанье - дым... Тогда для смерти время наступает, И смерть пришла за сердцем за моим.
Да не сумела, не остановила. То ль потому, что молодость жила, Иль потому, что комсомольским было, Но только зря старуха прождала!
Звезда моя! Я вовсе не стараюсь Всего добиться даром, без труда. Я снова сам работаю, сражаюсь, И все же ты свети хоть иногда...
Ведь как порою нелегко бывает, Когда несутся стрелы мне вослед И недруги бранят не умолкая, Тогда сижу, курю я и не знаю, Горишь ты надо мною или нет!
А впрочем, что мне недруги и стрелы! Звезда моя! Горячая звезда! Да, ты горишь! А если б не горела, Я не достиг бы счастья никогда!
А я достиг... Чего мне прибедняться! Я знаю цель. Тверды мои шаги. И я умею даже там смеяться, Где слабый духом выл бы от тоски!
Звезда моя! Ты тоже не сдаешься, Как я, таким же пламенем горя! И в час, когда ты, вздрогнув, оборвешься, Не скажут нам, что мы горели зря!
И я мечтаю вопреки примете, Когда судьба нас вычеркнет навек, Пусть в этот миг родится на планете Какой-нибудь счастливый человек! Эдуард Асадов. Остров Романтики. Москва: Молодая гвардия, 1969.
ОНИ СТУДЕНТАМИ БЫЛИ Они студентами были. Они друг друга любили. Комната в восемь метров - чем не семейный дом?! Готовясь порой к зачетам, Над книгою или блокнотом Нередко до поздней ночи сидели они вдвоем.
Она легко уставала, И если вдруг засыпала, Он мыл под краном посуду и комнату подметал. Потом, не шуметь стараясь И взглядов косых стесняясь, Тайком за закрытой дверью белье по ночам стирал.
Но кто соседок обманет Тот магом, пожалуй, станет. Жужжал над кастрюльным паром их дружный осиный рой. Ее называли лентяйкой, Его ехидно хозяйкой, Вздыхали, что парень - тряпка и у жены под
пятой.
Нередко вот так часами Трескучими голосами Могли судачить соседки, шинкуя лук и морковь. И хоть за любовь стояли, Но вряд ли они понимали, Что, может, такой и бывает истинная любовь!
Они инженерами стали. Шли годы без ссор и печали. Но счастье - капризная штука, нестойка
порой, как дым. После собранья, в субботу, Вернувшись домой с работы, Однажды жену застал он целующейся с другим.
Нет в мире острее боли. Умер бы лучше, что ли! С минуту в дверях стоял он, уставя
в пространство взгляд. Не выслушал объяснений, Не стал выяснять отношений, Не взял ни рубля, ни рубахи, а молча шагнул
назад... С неделю кухня гудела: 'Скажите, какой Отелло! Ну целовалась, ошиблась... немного взыграла
кровь! А он не простил'.- 'Слыхали?'Мещане! Они и не знали, Что, может, такой и бывает истинная любовь! Эдуард Асадов. Остров Романтики. Москва: Молодая гва 1000 рдия, 1969.
ЦЫГАНЕ ПОЮТ Как цыгане поют - передать невозможно. Да и есть ли на свете такие слова?! То с надрывной тоскою, темно и тревожно. То с весельем таким, что хоть с плеч голова!
Как цыгане поют? Нет, не сыщутся выше Ни душевность, ни боль, ни сердечный накал. Ведь не зря же Толстой перед смертью сказал: - Как мне жаль, что я больше цыган не услышу!
За окном полыхает ночная зарница, Ветер ласково треплет бахромки гардин, Жмурясь сотнями глаз засыпает столица, Под стихающий рокот усталых машин...
Нынче дом мой как бубен гудит молдаванский: Степь да звезды! Ни крыши, ни пола, ни стен... Кто вы, братцы: друзья из театра 'Роман' Или просто неведомый табор цыганский?!
Ваши деды в лихих конокрадах ходили, Ваши бабки, пленяя и 'Стрельну' и 'Яр' Громом песен, купцов как цыплят потрошили И хмелели от тостов влюбленных гусар!
Вы иные: без пестрых и скудных пожиток, Без колоды, снующей в проворных руках, Без костров, без кнутов, без коней и кибиток, Вы в нейлоновых кофтах и модных плащах.
Вы иные, хоть больше, наверное, внешне. Ведь куда б ни вели вас другие пути, Все равно вам на этой земле многогрешной От гитар и от песен своих не уйти!
Струны дрогнули. Звон прокатился и стих... И запела, обнявши меня, точно сына, Щуря взгляд, пожилая цыганка Сантина Про старинные дроги и пару гнедых.
И еще, и еще! Звон гитар нарастает, Все готово взлететь и сорваться в ничто! Песня песню кружит, песня песню сжигает, Что мне сделать для вас? Ну скажите мне, что?!
Вздрогнув, смолкли веселые струны-бродяги. Кто-то тихо ответил смущенно почти: - Золотой, ты прочти нам стихи о дворняге. Ну о той, что хозяин покинул, прочти!
Май над миром гирлянды созвездий развесил, Звон гитар... дрожь серег... тополиный дурман... Я читаю стихи, я качаюсь от песен, От хмельных, обжигающих песен цыган!
Ах вы, песни! Ах други чавалэ-ромалэ! Что такое привычный домашний уют? Все ничто! Все качнулось на миг и пропало, Только звезды, да ночь, да цыгане поют!
Небо красное, черное, золотое... Кровь то пышет, то стынет от острой тоски Что вы, черти, творите со мною такое! Вы же сердце мое разорвали в куски!
И навек, и навек эту радость храня, Я целую вас всех и волненья не прячу! Ну, а слезы - за это простите меня! Я ведь редко, товарищи, плачу... Эдуард Асадов. Остров Романтики. Москва: Молодая гвардия, 1969.
* * * Когда мне говорят о красоте Восторженно, а иногда влюбленно, Я почему-то, слушая, невольно Сейчас же вспоминаю о тебе.
Когда порой мне, имя называя, О женственности чьей-то говорят, Я снова почему-то вспоминаю Твой мягкий жест, и голос твой, и взгляд.
Твои везде мне видятся черты, Твои повсюду слышатся слова, Где б ни был я - со мною только ты, И, тем гордясь, ты чуточку права.
И все же, сердцем похвалы любя, Старайся жить, заносчивой не став: Ведь слыша где-то про сварливый нрав, Я тоже вспоминаю про тебя... Эдуард Асадов. Остров Романтики. Москва: Молодая гвардия, 1969.
ОСТРОВ РОМАНТИКИ От Арктики до Антарктики Люди весь мир прошли. И только остров Романтики На карты не нанесли.
А он существует, заметьте-ка, Там есть и луна и горы, Но нет ни единого скептика И ни одного резонера.
Ни шепота обывателей, Ни скуки и ни тоски. Живут там одни мечтатели, Влюбленные и чудаки.
Там есть голубые утесы И всех ветров голоса, Белые альбатросы И алые паруса.
Там есть залив Дон-Кихота, И мыс Робинзона есть. Гитара в большом почете, А первое слово - 'честь'!
Там сплошь туристские тропы, И перед каждым костром Едят черепах с укропом Под крепкий ямайский ром.
Там песня часто увенчана Кубком в цветном серебре, А оскорбивший женщину Сжигается на костре.
Гитары звенят ночами, К созвездьям ракеты мчат, Там только всегда стихами Влюбленные говорят.
От Арктики до Антарктики Люди весь мир прошли, И только остров Романтики На карты не нанесли.
Но, право, грустить не надо О кар 1000 тах. Все дело в том, Что остров тот вечно рядом Он в сердце живет твоем! Эдуард Асадов. Остров Романтики. Москва: Молодая гвардия, 1969.
УЛЕТАЮТ ПТИЦЫ Осень паутинки развевает, В небе стаи будто корабли Птицы, птицы к югу улетают, Исчезая в розовой дали...
Сердцу трудно, сердцу горько очень Слышать шум прощального крыла. Нынче для меня не просто осень От меня любовь моя ушла.
Улетела, словно аист-птица, От иной мечты помолодев, Не горя желанием проститься, Ни о чем былом не пожалев.
А былое - песня и порыв. Юный аист, птица-длинноножка, Ранним утром постучал в окошко, Счастье мне навечно посулив.
О любви неистовый разбег! Жизнь, что обжигает и тревожит. Человек, когда он человек, Без любви на свете жить не может.
Был тебе я предан, словно пес, И за то, что лаской был согретым, И за то, что сына мне принес В добром клюве ты веселым летом.
Как же вышло, что огонь утих? Люди говорят, что очень холил, Лишку сыпал зерен золотых И давал преступно много воли.
Значит, баста! Что ушло - пропало. Я солдат. И, видя смерть не раз, Твердо знал: сдаваться не пристало, Стало быть, не дрогну и сейчас.
День окончен, завтра будет новый. В доме нынче тихо... никого... Что же ты наделал, непутевый, Глупый аист счастья моего?!
Что ж, прощай и будь счастливой, птица! Ничего уже не воротить. Разбранившись - можно помириться. Разлюбивши - вновь не полюбить.
И хоть сердце горе не простило, Я, почти чужой в твоей судьбе, Все ж за все хорошее, что было, Нынче низко кланяюсь тебе...
И довольно! Рву с моей бедою. Сильный духом, я смотрю вперед. И, закрыв окошко за тобою, Твердо верю в солнечный восход!
Он придет, в душе растопит снег, Новой песней сердце растревожит. Человек, когда он человек, Без любви на свете жить не может. Эдуард Асадов. Остров Романтики. Москва: Молодая гвардия, 1969.
ЧТО ТАКОЕ СЧАСТЬЕ?
