лежал Бель-Роз. Но в конце концов не устояла, почувствовав нежность к бедному солдату. И когда Бель-Роз в первый раз пересек порог её комнаты, она протянула руку, чтобы поддержать его.
Бель-Роз любил мадам Альберготти, но ему не были неприятны прикосновения мадам Шатофор. Да, он любил Сюзанну. Но подобно неопытным путешественникам на Антильских островах, которые в тенистой прохладе вдыхали, не ведая о том, приятные, но ядовитые запахи, он так же вдыхал аромат любви, исходивший от Женевьевы Шатофор.
Люди, служившие в замке, принимали его за господина Верваля, как наказала им называть его герцогиня. А произошло это так. Однажды, когда он прогуливался с герцогиней по саду, та полюбопытствовала, откуда у него такое странное имя — Бель-Роз.
— Если оно вам кажется необычным, зовите меня просто Жак, — ответил он.
— Это, по крайней мере, христианское имя. Ну, а дальше как?
— Жак Гринедаль.
— Вот как! Прямо как местечко во Фландрии. И как оно переводится на французский?
— Зеленая долина (по-французски «вер валь» — прим. перев.).
— Что ж, мсье Гринедаль, разрешите тогда называть вас мсье Верваль?
— Похоже, судьба моя менять имя по случаю.
— Меня не интересует ваша судьба. Просто я так хочу.
— Я подчиняюсь. Но позвольте узнать мотивы.
— Пожалуйста: мой каприз. Вам дали имя по праву командовать вами, теперь вам дают имя по праву каприза.
— Это прекрасно.
— Безусловно. Нанкре — всего лишь капитан, а я — женщина.
— Я подчиняюсь и становлюсь мсье Вервалем по вашему повелению.
— Тем самым скрыв, что вы — Бель-Роз.
Бель-Роз согласился, лакеи его приняли за дворянина Верваля, а Бультор и конная жандармерия уже не искали под этим именем артиллерийского сержанта. Бель-Роз жил эти дни с ясным образом Сюзанны в душе, который попеременно сменялся воспоминаниями о Клодине, д'Ассонвиле, Нанкре и Корнелии Хогарте. Разумеется, он им писал письма.
Жил он в одном из крыльев замка, где жила и герцогиня. Его комната была на первом этаже. Герцогиня занимала второй.
Однажды ночью Бель-Розу почему-то не спалось. Больше часа он, открыв окно, наблюдал, как на потемневшем небе выступили яркие звезды, как окутывался мрачным покрывалом тьмы парк и тишина овладевала всем миром. Внезапно он увидел вблизи яркий свет, озаривший деревья. Тот погас, вспыхнул, снова погас. Затем число вспышек стало быстро нарастать, приближаясь к дому. Стало ясно — начинался пожар. Пламя уже подступило к дому, в котором начали просыпаться люди. Послышались крики, люди забегали из комнаты в комнату. И тут Бель-Роз услышал, как женский голос сверху звал его по имени. Он бросился в ту сторону, выламывая на пути запертые двери. Наконец, последняя дверь пала под его могучими руками. Он ворвался в комнату, откуда слышал зов, и тут же языки пламени пустились в бешеную пляску вокруг, сжимая кольцо. Но он успел подхватить бесчувственное тело женщины, лежавшей на диване. То была Женевьева. Быстро заметив ещё не полыхавшую огнем лестницу, он с герцогиней на руках спустился вниз в неохваченную огнем часть дома. Пока он нес Женевьеву, та, не открывая глаз, инстинктивно обхватила его шею руками. Так они очутились в одной из комнат. Бель-Роз положил герцогиню на диван. Видя, что она приходит в себя, он взял её руки и принялся целовать их, приговаривая со слезами на глазах:
— Жива! Боже мой, она жива!
Затем, заметив, что та, наконец, открыла глаза и смотрит на него, он добавил:
— Вы очнулись. Слава Богу! Разрешите мне уйти.
Женевьева вскочила на ноги.
— Вы хотите уйти? — спросила она.
— Да, мадам, сегодня ли, завтра ли, не все ли равно, когда-то я должен уйти, — ответил он.
В комнате из-за слабого освещения царил полумрак. Мадам Шатофор, прекрасная в своем испуге, приводила в порядок складки платья на талии. По её плечам вились рассыпавшиеся пряди волос, руки были умоляюще сложены на дрожащей груди, в глазах светились страх и мольба. Никогда она не выглядела в глазах Бель-Роза такой прекрасной. В его душе зашевелились сомнения, ему уже не хотелось покидать её.
— Вы же видите, что я вас люблю, — простонала она. — И вы меня оставляете!
И опять рухнула на диван.
— Разве вы не догадались, мадам? — спросил её Бель-Роз. — Я ведь вас тоже люблю с безумством сумасшедшего и со страхом ребенка. Ваш голос меня будоражит, ваш взгляд меня зажигает. И я…
(Нет, герой наш не остановился; остановились мы. А он продолжал расписывать свои чувства. Мы их не станем воспроизводить. Поверьте, Петрарку он не превзошел, но для герцогини в тот момент никакого Петрарки не существовало. Был лишь один Бель-Роз, один на всем свете. И она слушала его, и блаженство охватывало её душу.).
… — Моя любовь к вам растет с каждым днем, — продолжал Бель-Роз. — Но кто я для вас?
(И снова мы прервемся. Мы и так знаем, что он мог про себя сказать:'бедный солдат», «дезертир», «вы такая богатая, а я…». И т. д. и т. п.).
