нетерпением ожидая того дня, когда его вновь призовут пред лики богов.
Как выяснилось, Ильс имел в виду десять дней и ночей, а не лет или месяцев. И вот вновь убогие темные развалины Орлиного Гнезда превратились в ослепительный дворец богов, а Ганс из Низовья и Лабиринта взирал через длинный стол на безликую Тень - Шальпу, великое свечение Ильса-Тысячеглазого, от кого взял свое имя Илсиг, и на самую роскошную женщину, которую когда-либо мог лицезреть человек. Ибо именно этот облик предпочла в эту ночь Эши, и Ганс понял: богиня показала ему, какой великолепной может быть Она, насколько превосходит Она смертную Мигнариал, и великая гордость взыграла в нем.
Гансу пришло в голову спросить, покончено ли с исполнением его желаний. Великий бог ответил утвердительно: да, все кончено, осталось лишь последнее желание. Очень жаль, сказал Ганс, и пробудившийся в нем дипломат пожелал, чтобы любимую им женщину Мигнариал коснулась красота, великолепие и сексуальность богини Эши, сидящей сейчас рядом с ним.
- О-отец-ц... - начала было Эши, но тот оборвал ее.
- Итак, ты вновь предстал предо мной, Ганс, - прогремел он. - Скажи теперь твое самое заветное желание.
- Мое заветное желание состоит из трех частей, - ответил Ганс. Во-первых, чтобы ни я, ни мои близкие, ни дорогие мне люди не узнали бы наперед о времени моей неизбежной кончины. Я выразился понятно?
- Желание конкретное и выражено четко, - прозвучал спокойный звучный голос Могущества, - и оно выполнено. Дальше?
- Я желаю получить высшую ловкость в обращении с оружием, а также хорошее здоровье и приличное состояние, - сказал Ганс. - И забыть все, что случилось. Все, что я делал, думал и хотел (исключая сон, который я разделил с Мигнариал, дочерью С'данзо) с того момента, как Ты в первый раз явился ко мне из- за Вашанки.
На некоторое время наступила тишина, а потом заговорила Тень, живой бог, бывший самой тенью, сидевший по правую руку от своего отца.
- Что? Ты хочешь забыть, что ты мой сын?
Голос его звучал скрипуче, как и подобает тени среди теней, но последнее слово раскатисто прогремело.
Ганс опустил взгляд:
- Да.
- Что? - воскликнула Эши. - Ты хочешь забыть все? Что ты был в моих объятиях?
И снова Ганс стал дипломатичным:
- Я предпочитаю быть смертным, о Сама Красота. Как может спокойно жить мужчина, видевший Тебя и даже державший Тебя в объятиях, и сознавать это? Это слишком, о Эши, богиня. Ты не должна позволять помнить это и терзаться воспоминаниями о том, что было и что могло бы быть.
Она стала еще прекраснее, неотразимая, как само это слово, и улыбка ее залила Ганса теплом солнца и луны.
- Пусть будет так, - согласилась богиня и превратилась в просто привлекательную женщину с хорошей фигурой, облаченную в белое, и только.
- Твой сын, Шальпа, сын мой, отмечен печатью гениальности, - сказал Тысячеглазый. - И все же подумай, Ганс, сын бога.
Многое, многое в этом мире досягаемо для тебя. Мы посовещались: ты даже можешь изъявить желание присоединиться к нам, навеки вознесясь над смертными. Или ты все же хочешь остаться одним из них?
- Я один из них... - Ганс сглотнул... - дедушка.
- Пока ты с нами, ты можешь также получить исполнение всех твоих желаний, и даже величайшего из них: чтобы отныне исполнялись все твои желания.
- Но учти, - проскрипел голос Шальпы, - ты полностью потеряешь память.
Ганс рухнул на колени, голос его задрожал.
- Позвольте мне остаться Гансом!
- Черт возьми, это правда, - улыбнулась Эши. - Твой очаровательный байстрюк, Шальпа, гений!
- Проклятый, - перебил ее брат. - Проклятый собственным языком, собственным желанием. Положивший конец богу, спаситель родного города, победитель Империи, сын бога, возлюбленный богини - и любимый богиней, а? проклятый оставаться смертным человеком по собственному ослиному желанию!
И Тень Теней.., исчез.
- Скажите моему отцу, - очень тихо произнес Ганс, - что я знавал отчаяние, не зная, кто мой отец, а теперь оно вызвано знанием этого. Скажите ему.., что его сын сильный.
- Хорошо, - согласился Ильс, - хотя я никогда не думал об этом. Сделано!
Ганс проснулся среди развалин Орлиного Гнезда, гадая, что, черт возьми, он делает здесь. В памяти его было лишь воспоминание о том чудесном сне, частью которого была Мигнариал, и, поднимаясь на ноги, он улыбнулся. Пройдя по растрескавшемуся выщербленному полу, обходя рухнувшие колонны и груды камней, Ганс покинул развалины особняка. Бросив взгляд на старый колодец, он пожал плечами. Потребуется много сил и труда, чтобы вытащить со дна сумы с деньгами. Вздохнув, он начал взбираться на холм, направляясь к Санктуарию.
***
На следующий день Лунный Цветок серьезно заявила Гансу, что, вероятно, ошиблась, запретив ему видеться с Мигнариал, - наверняка работа богов. В этот день рыбоглазыми были убиты лишь три человека, но многие жизни были искалечены их деяниями: В тот же вечер Ганс и молодая С'данзо Мигнариал обнаружили, что прошедшей ночью им приснился один и тот же сон; похоже, и здесь поработали боги.
***
Чуть позже увешанная драгоценностями бейсибка развлекалась наказанием илсигского юноши - пришельцы не прощали даже мелких прегрешений: вручив пареньку сумку, висевшую у нее на поясе, она приказала открыть ее. Когда тот сделал это, находившаяся внутри бейнит тут же ужалила юношу. Невротоксин змеи подействовал быстро. Санктуарец меньше чем через минуту умер, а бейсибка спокойно продолжила свой путь.
НФОС сжег телегу сена на Прецессионной Дороге.
Именно в этот день Ганс получил предложение встретиться с Зипом в 'Кабаке Хитреца'.
(Ходили слухи, что в ту ночь после закрытия напали на Тощего Трода, но на следующий день он, как ни в чем не бывало, ковылял по залу 'Хитреца', и никто не воспринял эти слухи всерьез.)
***
Она была неотъемлемой частью Лабиринта в течение многих лет, может быть, даже целого века. Она сидела на пороге своего дома, который был одновременно лавкой, где ее муж торговал... скажем так, товаром, а она воспитывала детей и ухаживала за супругом.
И она Видела. Она не запрашивала много денег за свои Видения, эта С'данзо по имени Лунный Цветок. Она Видела надвигающуюся опасность и радость, боль и удовольствие, и она Видела связь вещей.
Однажды она Увидела достаточно для того, чтобы дать Гансу понять, что он замешан в серьезный заговор, тянущийся из самого Рэнке; вероломная наложница губернатора охмурила Ганса и с помощью предателя-цербера помогла ему однажды ночью проникнуть во дворец и похитить сэванх. Предупрежденный Лунным Цветком, Ганс выпутался из этой переделки, а двое заговорщиков поплатились жизнью. Лунный Цветок Видела и другие вещи для Ганса, который нравился ей и которого она считала хорошим парнем, каковым он не был. Она Видела много вещей и для других, илсигцев и твандцев, мрсеваданцев и ранканцев, сирезцев и аувершанцев.., и теперь бейсибцев.
О да, даже прибывшие захватчики приходили к толстой прорицательнице, которую Ганс называл 'Цветком Страсти' (этим он очаровал женщину, пробудив в ней котенка), сидевшей у дверей магазина на стуле, с которого она свешивалась со всех сторон, одетая в несчетные ярды тканей различных цветов, оттенков и рисунков. Одной из них была бейсибка Эсанссу, которой она гадала в день Анена, еще раз в день Ильса и опять в день Анена на следующей неделе. Рыбоглазая пожаловалась на краткость первого предсказания, затем, вернувшись, имела наглость отчитать ее за неточность, хотя предсказание и помогло отыскать оба утерянных предмета. Лунный Цветок вынуждена была погадать ей еще раз за половинную плату, на что чертова заморская стерва заметила, что с нею обошлись без должного уважения (восьмилетний ребенок Лунного Цветка пристально разглядывал ее, только и всего - трудно ведь
