Сергеевна слушала с чрезвычайным вниманием. Она почему-то сразу поняла, что речь сейчас пойдет о Струмсе.
- Так вот, - продолжала драматическим шепотом Вера Капитоновна, - убили ученого с ассистентом. Да страшно-то как! У меня зять в милиции служит, он по секрету рассказал. Искромсали их, вроде бритвой, на мелкие ремешки, головы у обоих отрезали, так их и не нашли. Весь номер кровью от пола до потолка залит.
Люся испуганно ойкнула.
- Видать, их сонных пристукнули. И самое странное, зять говорит, стены кровью исписаны какими-то непонятными знаками. Единственный знак знакомый, звезда пятиконечная, но вершиной вниз!
- Так кто же их убил? - шепотом спросила Люся.
- Предполагают шпионаж, - значительно ответила Вера Капитоновна.
Надолго воцарилось молчание. Потом Вера Капитоновна продолжала:
- Вскрывать-то ее вчера должны были, да патологоанатом чего-то замешкался. А сегодня все там, на этом убийстве, не до нее. Мне выдали тело, сказали: хороните без вскрытия, и так все ясно.
'Боже мой! - отметила про себя Валентина Сергеевна. - Прошло уже два дня!' Струмс погиб и Коля - единственная надежда, единственная спасительная ниточка порвалась...
Но ведь она жива! Да жива ли?
Она вспомнила всех этих мертвецов, или биороботов, как называл их профессор. Неужели и ей суждено стать такой же? Но почему? В чем она виновата? Какими силами втянута в непонятную игру, правила которой ей неизвестны, а цели непостижимы? Кто на самом деле этот Струмс, а Асмодей Чернопятов просто деревенский колдун?
Валентина Сергеевна вновь прислушалась к разговору, происходившему рядом с гробом, в котором она лежала.
- Петухова-то наша номер выкинула, - недовольно шептала Вера Капитоновна, - завещание оставила: похоронить ее не на городском кладбище, а отвезти в какую-то Лиходеевку. Вроде там деды-прадеды схоронены. Смотри, какая аристократка, никогда бы не подумала.
- И мы что, все поедем туда? - тоскливо спросила Люся.
- Поезжай, если хочешь, а я не поеду. Проводим в последний путь, а там на машину и в эту чертову Лиходеевку. Все уже приготовлено, могила выкопана.
- А кто повезет-то ее?
- Да договорилась я тут с двумя пьянчужками из автобазы. А там, в Лиходеевке, их встретят, старик один, имя забыла, мудреное какое-то. Они и закопают.
- А памятник?
- Все потом. Машина сегодня в четыре у нас в библиотеке.
Валентина Сергеевна про себя горько вздохнула: даже похоронить толком не могут, все тяп-ляп. Мало она гоняла эту Веру Капитоновну, змею подколодную. Однако вдруг вспомнила: повезут-то ее в Лиходеевку. Все старик Асмодей сделал по-своему!
'Как хотел, так и сделал', - бухнул в голове мужской язвительный голос, очень похожий на голос Чернопятова.
'Что это у меня с головой стало? - с удивлением подумала Петухова. Голоса какие-то... Эй, кто там, отзовись!' - мысленно крикнула она. Но никто не отозвался.
'С ума схожу, - спокойно заключила она, - а может, сошла давно...'
- Ну что ж, пора выносить, - услышала она повелительный голос Веры Капитоновны.
Заиграла траурная музыка. Гроб подхватили, неаккуратно вынесли во двор и погрузили на машину. Петухова слышала, как Вера Капитоновна вполголоса кому-то говорила:
- Вы уж сделайте все по-человечески, схороните, вот вам на помин души.
- Не беспокойся, хозяйка, все сделаем, как полагается, - раздались в ответ грубые голоса.
Гроб затрясло в кузове грузовика, и сознание Петуховой отключилось.
Машина вдруг встала, и Петухова пришла в себя.
- Приехали вроде, - сказал чей-то голос. Гроб подхватили и спустили на землю.
- Место-то какое себе выбрала, - сказал тот же голос, - благодать! Старинное все. Тут и лежать веселее, не то что в городе.
- Ладно-ладно, - грубо оборвал романтического могильщика другой голос, - нечего рассусоливать, закопаем скорее, да и все.
- Тут где-то старик должен быть, который могилу выкопал. - Послышалось шуршание бумаги. - Чернопятов какой-то.
- Нету тут никакого Чернопятова. Видать, ждать надоело, а могилка - вон она. Слушай, да тут и памятник приготовлен, хороший какой, из черного мрамора и написано: 'Петухова Валентина Сергеевна'. И дата сегодняшняя, все, как полагается, оперативно работают.
- Так начальство ведь! Памятник старинный, а надпись свежая. Старик-то небось этим и промышляет, старую надпись сбил, а новую поставил.
- Ну ладно, подними крышку, - сказал романтичный могильщик. - Пусть последний раз на солнышко посмотрит.
- Кончай дурака валять! - обрезал 'прагматик'. Но 'романтик' заупрямился.
Валентина Сергеевна услышала стук поднимаемой крышки. Что-то теплое коснулось ее лица, она поняла, что это солнечный свет. Последний, должно быть, солнечный свет в ее жизни.
- А неплохая, видать, баба была, в самом соку женщина, - сказал 'романтик'.
- Старовата... - не согласился 'прагматик'.
- А по мне в самый раз, - не мог успокоиться 'романтик'.
- Давай-ка лучше помянем рабу божью, как ее там... Валентину.
Послышалось бульканье.
- Ну, - сказал романтичный могильщик, - пусть будет тебе земля пухом, Валентина. Хорошая ты, видать по всему, женщина, но уже больше никому не понадобишься. Ты смотри, - удивленно протянул он, - лежит, как живая, каждая кровинка на лице играет.
- Бывает, - заключил его напарник. - Ну, заколачивай. Упала крышка, послышался звук забиваемых гвоздей. И тут-то и почувствовала Петухова невыразимый ужас всего происходящего. Гроб закачался на веревке, а потом неуклюже рухнул в могилу. По крышке застучала земля.
Внезапно Петухова почувствовала в гробу какое-то движение. Что-то маленькое и теплое шевелилось в ногах, каждая новая лопата земли заставляла непонятное существо шарахаться из стороны в сторону. Потом это нечто поползло вверх по ее телу, приблизилось к лицу.
'Мышь, - поняла Петухова. - Как она сюда попала?'
Между тем стук земли прекратился. Видимо, могильщики решили помянуть ее еще раз.
Мышь залезла на лицо Валентины Сергеевны и стала его обнюхивать. Усики животного щекотали, мышь бегала по ее лицу, принюхивалась, тихонько куснула нос. Звук падающей земли возобновился. Становилось трудно дышать, чувствовалось, что могила почти засыпана. И вдруг от мышиной беготни Петухова чихнула. И внезапно почувствовала, что снова может двигать руками и ногами. Она отчаянно застучала по крышке гроба, закричала. Стояла тишина, шум падающей земли не был слышен.
'Погребена заживо. Неужели нет выхода?' - Она снова отчаянно застучала. Потом, перевернувшись, спиной попыталась открыть крышку гроба. Та вроде немного сдвинулась, но земли было столько, что ее тяжесть не пускала крышку.
А наверху между тем происходило следующее.
- Постой-ка, Вася, - сказал романтичный могильщик. - Слышишь, вроде шум какой-то из-под земли.
- Слаб ты, однако, на водочку, - сердито ответил Вася. - Мерещиться уже начало.
- Нет-нет, ты послушай!
- Не нравится мне все это, - сказал Вася. - Давай закапывай быстрее, да поедем в город.
- Ой, вроде опять, - не сдавался его напарник. Вася сплюнул и начал работать лопатой быстрее.
- Смотри, кто-то бежит, люди какие-то.
- Какие еще люди?
К ним приближалась странная компания. Впереди, хромая, бежал средних лет мужчина с перевязанной головой и рукой в гипсе, за ним поспевал какой-то старичок, следом степенно шел милиционер.
- Стойте! - заорал человек с перевязанной головой. - Прекратите закапывать!
- Там живой человек, - поддержал его старичок.
- Что это все значит? - сердито спросил у милиционера Вася.
- Да вот эти граждане утверждают, что в гробу живая женщина, - хмуро сказал милиционер.
- Я же говорил! - закричал 'романтик'. Он схватил лопату и принялся лихорадочно раскапывать могилу. Старичок вырвал у Васи лопату и стал быстро копать. Человек с перевязанной головой бегал вокруг и всем мешал.
Валентина Сергеевна снова услышала какие-то звуки. Вначале она ничего не поняла, но потом до нее дошло, что ее откапывают. Неописуемая радость, казалось, придала ей сил. Она закричала так, как, наверное, никогда в жизни не кричала.
Наконец, лопаты стали царапать о крышку гроба, потом кто-то спрыгнул и зацепил веревки. Гроб медленно пошел вверх. Раздался скрежет металла о дерево, и крышка отлетела в сторону. Над ней склонились лица. Валентина Сергеевна узнала Митю Воробьева и Забалуева. Митя был бледен, голова и рука перевязаны, но лицо выражало такую радость, что сердце Петуховой застучало еще быстрее. Забалуев даже прослезился, он тряс Валентину Сергеевну за руку и никак не мог прийти в себя. Два могильщика смотрели на все это, открыв рот, потом один из них, видимо, Вася, достал бутылку, налил себе стакан и залпом выпил.
- Поседела, вся насквозь поседела, - щепотом сказал другой могильщик. Валентина Сергеевна и сама чувствовала, что с ней что-то произошло. Она провела рукой по волосам и вопросительно посмотрела на Забалуева.
- Да-да, - быстро закивал головой он. Слезы с новой силой брызнули из его глаз.
'Чего же он плачет? - удивилась Петухова. - Ведь все кончилось хорошо'.
- Мчались сюда, думали, не успеем, - радостно тараторил Митя. - Все это осиное гнездо, - он махнул рукой в сторону Лиходеевки, - окружено. После Струмса остались записки, по ним и разобрались. Жалко профессора, и Колю жалко. Но ничего, все эти мерзавцы уже арестованы.
'Разве их можно арестовать?' - удивилась про себя Петухова.
Вперед выступил милиционер.
- Итак, - сказал он неторопливо, - вы и есть гражданка Петухова?
Валентина Сергеевна первый раз внимательно посмотрела на милиционера. Обычный
