- А у нас сэйчас война идет, - пояснил с легким акцентом Альфред. Ингуши на нас нападают, мы боремся.
- И как война, - поинтересовался я, ради продолжения разговора.
- Идет, мы их сильно бьем.
Ни у кого не осталось сомнений, что не будь Альфреда, так давно бы все бои безнадежно проиграли.
- А сам-то ты воевал, - чуть насмешливо спросил Юра.
- У нас все мужчины воюют. Я стрэлял много.
- Убивал?
- А что? Убивал! - и потом добавил. - Наверное.
Помолчали. Альфред подумал. Видимо, придумал, что еще соврать, и сказал:
- И, вообще, я танк украл!
Юра аж подпрыгнул. В армии, по его словам, он служил в танковом отделении морской пехоты, я не знаю что это за зверь, но он трепит - ему и виднее. Вся эта сфера считалась его коньком, и тут в нее вторгались.
- И как же ты его угнал? - с издевкой в голосе спросил он Альфреда и мне подмигнул: 'Вот, мол, я его сейчас! Ну и ну!'
- А как угнал? Сэл, руль повернул и угнал.
- А где там руль? - загадочно спросил его Юра. - Может, то не танк, а 'Запорожец' был, да ты не разобрал?
- Это танк был! - обиженно произнес Альфред.
С ним решили согласиться, по нам так хоть авианосец. Всплыла другая тема.
- А мы магнитофон купили за сто марок! - с радостью в голосе сообщила одна из них, Галя, с которой я познакомился еще у себя в комнате. При ближайшем рассмотрении она оказалась еще противнее на лицо. - У нас, все, что с денег осталось, на магнитофон потратили и 'Сникерсов' поели. Ха, ха, ха...
- Круто! - отреагировал я, а в мыслях покрутил у виска пальцем. - А как вы сюда приехали?
- О-о! Это была история! - дружно запели те. - Мы через речку ночью вброд плелись. Вода холодная, но все только смеялись (Вот герои - идиоты!) А потом на машине до Франкфурта. Потом сдались.
- А где же теперь машина, - Юра встрепенулся, услышав про авто. Он же специалист по средствам передвижения.
- Да мы ее под Франкфуртом оставили.
- Все это - ерунда! - один из них, Эдик с сияющим идиотизмом и круглым, как блин лицом, на котором еле виднелись, западающие куда-то глубоко глаза, принял небрежную позу. Я понял, что и ему удалось сочинить вранье, и оно будет сейчас представлено на суд слушателей. Он его представил победным голосом. - Мне, вот, должны двести семдесят тысяч передать!
- Что - марок? - недоверчиво спросил я.
- Нет, - почему-то обиженно ответил он, - рублей.
Я усмехнулся, махнул рукой и открыл кошелек. Там у меня лежало штук десять стомарковых. Достав деньги демонстративно ими помахал.
- Это всего четыре таких бумажки, - пусть не заносится!
- Эдик, - поинтересовался, молчавший доселе Леня, - а на хрен тебе здесь рубли? Ты ими разве что свою комнату или общественный сортир обклеешь...
- А я еще трактор умею водить... - добавил на всякий случай Эдик.
Аргумент этот можно расценить, как последний и я решил уже удалиться, оставив своим коллегам дальше слушать чушь, сотрясающую воздух.
Не знаю почему, но компания эта показалась мне странной. Спрашивал их, зачем они приехали, а те не знают. 'Альфред позвал, мы и приехали.' Аргумент, конечно, веский, но все выглядит уж больно по детски, а каждому уже пару-тройку лет за двадцать. Альфред, который старше их всех, смотрится просто обычным заносчивым трепачом, как и большинство мужского населения по ту и эту сторону Кавказа. Эдик лицом похож на мелкого спекулянта, который просто ненавижу. Кроме заносчивости у него в мозгах есть только глупость. Девчонки у них, правда, вполне 'ничего'. Лена 'жена' Альфреда, та что с ребенком, довольно симпатичная. Две Вики, одна из которых - вылитая Мадонна, тоже красивые, но красота у женщин в большинстве случаев - вовсе не признак ума. Однако, чтобы я там не говорил, но в 'русской' компании прибыло. Хорошо это или плохо, мы еще посмотрим. Жалко, что опять не видно души, с которой можно нормально пообщаться.
Следующая неделя ознаменовалась большим событием. Леня после долгих бесплодных попыток дозвонился, наконец, домой и получил адрес своих франкфуртских друзей, ради которых вся его поездка и была затеяна. Собравшиь с силами и с мыслями, что само по себе трудно, он уехал во Франкфурт и пропал дня на четыре. Мы немножко стали волноваться за его судьбу: уж не пал ли он жертвой тамошних наркоманов и пеннеров, по нашему бомжей. Но поскольку никаких сообщений по телевизору не передавали, причин для сильный волнений не возникло. Но все же через четыре дня рано утром раздался стук в мою дверь. Я полез открывать ее, еле продрав глаза и готовый обрушить брань на нарушителя спокойствия. Однако брани не было. В коридоре стоял молодой, спортивного сложения парень, лет двадцати. В каждой руке у него имелось по ящику пива. Он мне широко улыбнулся и спросил по-русски:
- Паша?
- Ну, - кивнул я головой.
- Леня приехал. Я - Владик. Это вам, - он указал на бутылки.
Сопротивляться я не стал. Он внес ящики вовнутрь. Катя ошарашенно взглянула на него. Парень представился и ей. Моя жена высунула из под одеяла руку и его поприветствовала. Вылезти всей было неудобно: может он не привык разговаривать с совершенно не одетой женщиной. Владик извинился и, сказав, что еще зайдет, удалился. Я кинул ему вслед, что он может быть моим гостем, хоть каждые пять минут, если он столько пива приносить будет. Мы с женой недоуменно переглянулись. Но, если признаться честно, то от дармовой выпивки отказываться у нас еще в привычку не вошло. Катя пошла одеваться.
Через пять минут Владик появился, как и обещал. На этот раз он вместо пива привел Леню, хотя по мне так лучше бы пива. Ребята принесли три сумки плотно набитые едой.
Что ж, признаюсь без ложной скромности: я люблю, когда меня угощают!
Взяли по пиву и повели светский разговор. Слово взял Леня и пояснил что Владик - его лучший друг по Эргли. Я в это могу вполне поверить. Будь у меня такой знакомый с ежедневным пивом, то он сразу бы стал и моим лучшим другом. Я поинтересовался, много ли у Лени еще таких друзей и не может ли он чуть - чуть поделиться.
Сам Владик приехал к его обшим с Леней знакомым месяц назад. Это время жил у них. Знакомые его - это простые советские немцы, уже полтора года здесь. Живут они вполне прилично. Каждому дали по номеру в гостинице. Денег платят много. Никто работать не хочет. Каждый день поддают. Вполне здорово! Леня у них тоже четыре дня проходил подготовку, но потом по его словам 'вырвался'. Те денег дали на выпивку. Теперь, скупившись на скорую руку и взяв Владика с собой, он прибыл назад.
- Хорошо, - оценил я его поступок. - А чего ты Крабчикова или Бороду не зовешь?
- А ну их, - пояснил тот. - Борода скучный, все трясется за деньги, а Юра просто глупый и трепет без умолку. Специалист!
Я согласился, да и если меня угощают, то никакого интереса угощают ли еще кого не возникает в моей душе.
Владик оказался серьезным специалистом в немецкой психологии и нам удалось за время знакомства много подчерпнуть из его знаний. Каждый взял по третей бутылке, а он принялся читать нам короткую лекцию по этому вопросу.
- Вот - пиво! - говорит он, указывая на бутылку. Я внимательно пригляделся и кивнул: это и вправду оказалось при ближайшем рассмотрении пиво. - Вот пиво. Настоящий немец всегда возьмет ящик. Ему так выгодней. Он потом ящик с бутылками сдаст и деньги за тару получит.
Лично мне совершенно все равно, как там берет пиво немец, даже если он по этому поводу становится настоящим. Владик глубокомысленно отпил из бутылки и продолжил.
- Настоящий немец не пьет воду из под крана, он возьмет ящик минеральной, а потом сдаст посуду.
