платит деньги, будут приниматься «правильные» решения.
Мне так и не удалось узнать ничего о том, что поделывает Ларс Фукс. Даже от отца. Скорее всего, он на самом деле ничего не знал. Казалось, этот человек просто исчез. Его просто не существовало.
- Ничего, скоро он появится,- время от времени «утешал» меня отец в своих оптимистических посланиях.
Я запросил изображение на экран, и отец снова появился передо мной.
- Но что он может сделать - ему же еще нужно выбраться с Пояса астероидов?
- Не беспокойся за него. Я не удивлюсь, если он уже отправился на Венеру прямо оттуда,- кисло заметил отец.- Его приятели, такие же «каменные крысы», молчат, сколько мои люди ни пытаются выдавить из них информацию.
- Но ведь он должен зарегистрировать корабль в Международной Космической Ассоциации, в МКА, разве не так?
Отец кивнул:
- Рано или поздно ему придется это сделать… или корабль будет объявлен вне закона. А я не собираюсь выплачивать премию тому, кто объявлен вне закона.
Ракета доставила нас к месту старта без проблем. Через десять минут мы уже были на орбите. Меня стало мутить от нулевой гравитации, которая в простонародье называется «невесомостью». Иными словами, состояние невесомости вызвало у меня состояние невеселости. И еще какой невеселости: желудок как будто вывернули наизнанку, словно приготовившись натянуть его на барабан, и я все время чувствовал себя так, будто безостановочно лечу в пропасть, хотя на самом деле мое тело мирно покоилось в кресле, пристегнутое ремнями. Стоило двинуть головой, чтобы моментально ощутить все оттенки и нюансы тошноты и головокружения, так что я предпочел сидеть, не двигаясь без нужды, если так можно сказать, «сидеть как вкопанный», и стараясь не дергаться, не рыпаться, не… ну и можете себе представить все, что можно считать синонимом к слову «двигаться». Не шевелиться, короче говоря. Ракету все это время мотало по сторонам, так как она приступила к маневрированию в орбитальных доках.
Все это тянулось часами, как мне казалось. Жизнь моя в этом состоянии явно затягивалась. Но наконец я почувствовал счастливое блаженство - обретение веса. После невесомости чувство такое, будто рождаешься заново.
Мой корабль «Гесперос» - правильнее сказать «моя ладья», поскольку назван был он женским именем, или «моя каравелла» - в общем, как ни скажи, все равно звучит странно - был сконструирован специально с расчетом полета на Венеру. То есть на другую планету на нем лететь было бы просто неудобно - не то чтобы перед человечеством неудобно, а в чисто бытовом смысле. Он оказался слишком маленьким, тесным и неуютным, как комната в общежитии. Чтобы перебросить «Гесперос» на орбиту Венеры, мы арендовали старую судостроительную платформу «Третьей», перегнав ее с Пояса астероидов и слегка перестроив для выполнения назревшей задачи. Оба судна соединили стапельными кабелями, и теперь они вращались вокруг общего центра гравитации, создавая, таким образом, на борту корабля гравитацию, близкую к земной.
Делалось это не только для комфорта. Дело в том, что на Венере гравитация всего процентов на пять отличается от земной, и если мы бы летели в абсолютной невесомости, наши мышцы совершенно обмякли бы и атрофировались за два месяца полета. Таким образом, подготовленные с помощью искусственной гравитации, вызванной вращением, мы могли нырнуть в облака Венеры, едва достигнув ее орбиты.
Как только прозвучало предложение отстегнуть ремни, я поспешил в свою каюту на «Третьене». Когда «Третьей» курсировал между Поясом астероидов и системой Луна- Земля, на нем были оборудованы капитанские апартаменты. Я увидел, что каюты обставлены соответствующим образом, хотя обстановка показалась мне несколько ветхой. Несмотря на это, складная койка была достаточна уютна и все настенные экраны работали. Места тоже оказалось достаточно, чтобы не ощущать приступов клаустрофобии и чтобы гости не загромождали комнату, не толпились в ней. Иллюминаторов, к сожалению, не было, но стенные экраны легко настраивались, воспроизводя любой пейзаж из моей видеотеки.
Затем я проверил все туалеты и ванную. Сантехника была в порядке. Очень хорошо. Медицинский кабинет забит запасами транквилизаторов, и целых три шприца-инъектора - на всякий случай! - лежали в шкафу возле раковины. Просто прекрасно.
И все же в каютах ощущался отчетливый запах затхлости. Может, корабль плохо проветрили? Хотя как можно проветрить каюты на орбите, просто не представляю. Или это ощущалось чье-то присутствие? Прошлого хозяина? Впрочем, мне все равно никогда не привыкнуть к этой обстановке. К тому же откидной стол и еще кое-какие предметы обстановки оказались не в моем вкусе.
Но теперь уже все равно ничего не изменить. Я выстрелил в себя ударной дозой транквилизаторов и подошел к столу. Предстояло еще многое сделать… Дюшамп будет капитаном, очень хорошо. Просто замечательно, пусть будет. Но по какому праву она позволяет себе отстранять астронома и назначать кого- то другого, с кем я даже не встречался? Что еще за биолог?! Я им покажу!
Это у меня всегда такой подъем после укола транквилизатора. Видимо, появляется добавочный адреналин. «Добавочный» - это, конечно, всего лишь слово, своего-то у меня» наверное, не было с рождения.
Я попросил систему интеркома отыскать мне новоиспеченного капитана. Спустя несколько секунд изображение ее осунувшегося лица с заостренными чертами появилось передо мной на стене.
- Мне нужно поговорить с вами, капитан,- сказал я, вкладывая особое чувство в последнее слово.
- Мы еще не закончили проверку систем,- железным голосом ответила она.- Я освобожусь через час и… - тут она зажмурилась,- и одиннадцать минут.
- Тогда я жду вас в моих апартаментах… то есть каюте. До встречи.
Она кивнула, и экран погас.
Я стал ждать. Можно было, конечно, сходить на капитанский мостик, всего десять шагов по коридору, но я решил, что лучше заставить ее прийти ко мне. Показать, кто здесь главный. Она завоевала свое право называться капитаном, она выиграла сражение. Теперь мне предстояло сделать то же самое, отстаивая свое звание владельца корабля. Я не позволю ей диктовать мне условия. Я научу ее, как себя вести.
Надеюсь.
Ровно через час и двенадцать минут она стукнула один раз в мою дверь, отчего та открылась, и вошла в мои апартаменты. Комбинезон ее по-прежнему был безукоризненно свеж и без пятнышка. Такая ответственная работа, как проверка систем корабля, не оставила и следа усталости на ее лице.
Я не встал при ее появлении, продолжая как ни в чем не бывало восседать за столом. Жестом пригласил ее присаживаться в кресло. Она села, забросив ногу на ногу, но могу сказать, что по сравнению с нашей первой встречей некоторое напряжение в ней все же чувствовалось. И правильно, босс не должен позволять распускаться никому, даже капитану. А ведь она не просто капитан, она была мой капитан.
- Что там насчет нового члена экипажа? - начал я.- Насколько мне известно, назначение на должности не входит в круг ваших обязанностей.
- Я это предчувствовала,- со вздохом сказала она.
- Что это еще за обмены: астронома на биолога, а? Что это такое, я вас спрашиваю? Что за биолог? Вы мне…
- На самом деле то, что она биолог, от меня не зависело,- резко обрезала она меня на полуслове.
- Что-о? - Я грозно моргнул несколько раз, так обычно делал отец, когда был в гневе и разговаривал с подчиненными.- Что это вы себе позволяете?
- Ее имя Маргарита Дюшамп. Это - моя дочь.
- Ваша дочь!
- Моя дочь.
- Я не потерплю на моем корабле этого… кумовства! Нам не нужен биолог. Понимаете? Не нужен.
