- В самом деле? - переспросил я с пересохшим ртом.- Все в порядке?
- Мне еще надо проверить газовую емкость - нет ли следов перегрева,- заметил Родригес.-А вы возвращайтесь.
Даже не думая, я тут же ляпнул:
- Нет, я иду с вами.
И мы стали медленно карабкаться по ступенькам в гигантский газовый пузырь. Я чувствовал, что медлить нельзя,- меня запросто могло сорвать с обшивки. Я чувствовал, как ветер выжидает момент, когда я замешкаюсь и растеряюсь.
Подъем шел медленно - время словно растянулось в вечность, одна ступенька задругой, отстегнул, шагнул, пристегнул. Так же взбираются альпинисты, не делая ни шагу, пока не проверена очередная сцепка. Я слышал тяжелое дыхание Родригеса в наушниках.
Дюшамп, конечно, тоже слышала все это, поскольку между нами и капитанским мостиком уже установилась связь. Но я прекрасно отдавал себе отчет: случись что, помочь нам все равно никто не успеет. Здесь только мы с Родригесом, и никто не придет нам на помощь. Это пугало и возбуждало одновременно. Говорят, страх - лучший источник адреналина.
Наконец мы достигли узкого помоста, проходившего вдоль борта резервуара и огороженного тонким поручнем.
Родригес опустился на колени и привел в действие выключатель, который поднял тонкий и непрочный поручень по всей длине прохода, выстланного непрочной с виду металлической решеткой. Плоские поверхности из сплошного металла снижали бы аэродинамические свойства аппарата. Затем мы закрепили наши страховочные тросы на этом неубедительном железном пруте и теперь могли свободно двигаться от носа до кормы. Такую ограду можно встретить разве что на борту гоночной яхты, но не дай ей Бог попасть в шторм! А мы как раз находились в эпицентре бури.
- Вот она - вершина мира,- пробормотал Родригес. В голосе его чувствовалась гордость, как у альпиниста, уже поставившего свой флажок где-нибудь на вершине Тибета.
- Да,- подтвердил я, но голос мой звучал нетвердо. Мы добрались до тупого наконечника резервуара, где
крепился большой тепловой экран. Я увидел следы покореженного металла там, где его сорвало с креплений. Родригес наклонился, тщательно исследуя этот участок, бормоча себе под нос, как терапевт, наклонившийся с фонендоскопом над грудью пациента. Затем мы медленно выбрели к корме. Он впереди. Наши «шнурки безопасности» по-прежнему скользили по непрочному с виду пруту. Я увидел это первым.
- Что это такое? - спросил я, показывая. Родригес хмыкнул, затем сделал несколько шагов вперед.
- Хм-м,- пробормотал он.- Похоже на ржавчину, не так ли?
И тут я невольно вспомнил, из чего состоят эти прекрасные на вид облака. Из серной кислоты.
Словно прочитав мои мысли, Родригес сказал:
- Это не серная кислота. Она не воздействует на металлокерамику.
- Вы уверены? Он усмехнулся.
- Не беспокойтесь. Она ведь не может прожечь пятно в вашем скафандре, а там слой куда более тонкий.
«Приятно слушать вас,- подумал я.- Ваши слова звучат весьма вдохновляюще». Но от пятен коррозии никуда не денешься - они темнели на поверхности газового резервуара.
- А может, это от температуры? При входе с орбиты? Я слышал, как он задумчиво бормочет в своем шлеме.
- Конечно, пламя могло прорваться за тепловой экран и обжечь броню.
- Но сенсоры не зарегистрировали резкое повышение температуры. По идее, должен был прозвучать хоть один тревожный сигнал,- напомнил я.
- Может, это место не засекли сенсоры. Для того чтобы такое заметить, пришлось бы расширять масштаб слежения. Сенсоры настроены на больший масштаб охвата.
- В этом и вся проблема?
- Вероятно, нет,- откликнулся он.- Но нам придется испытать эту емкость давлением, чтобы убедиться, что она выдержит и не прорвется при посадке. Ведь это же бомба!
Я почувствовал, как сердце уходит в пятки.
- Это надолго?
Он подумал, прежде чем ответить.
- Пожалуй, рабочий день займет.
- Теряем еще один день.
- Беспокоитесь насчет Фукса? - спросил он.
- Конечно.
- Ну, не исключено, что у него тоже проблемы… Эй!
Прут безопасности рядом с Родригесом внезапно оторвало и тут же унесло в сторону. Конец его пропал в желтом тумане.
«Мы в город изумрудный идем дорогой трудной»,- тут же вспомнились мне слова детской песенки из сказки, где шла речь о таком же вот желтом тумане. Вместе с ограждением унесло одну из страховок. Родригеса тут же сдернуло с узкой дорожки, и он повис на остающейся страховке. Другая страховка пыталась утащить его с корабля.
Я прыгнул к нему, но он находился слишком далеко от меня, чтобы дотянуться. Для того чтобы мне вытащить Родригеса из бездны, надо было отстегнуть одну из страховок.
- Затягивай меня! - закричал он, и голос его зазвенел у меня в наушниках.
- Что случилось? - раздался тревожный голос Дюшамп. Я увидел, как он отстегивает страховку от пояса и она
улетает в облака. Я тут же схватил другую и стал тянуть.
Но ограда, отделявшая нас от желтой пропасти, оказалась ненадежной. Ее могло сорвать в любую секунду, и я это понимал.
- Тащи! - снова прокричал Родригес.
- Что там происходит? - требовательно поинтересовалась Дюшамп.
Я отстегнул один из своих тросов и закрепил его на одной из нижних перегородок. Затем, не обращая внимания на болтовню Дюшамп в наушниках, я открепил оставшийся трос Родригеса.
- Что ты делаешь? - заорал он.
У меня чуть руки не вывернулись из суставов - такой он оказался тяжелый. Зажмурив глаза от напряжения, я увидел взрывающиеся в темноте звезды. Сцепив зубы, я собрал все силы, чтобы завести страховочный карабин на уцелевшую секцию ограды рядом с моим тросом.
Я увидел, как оставшуюся часть прута унесло прямо у меня перед глазами. А к ней был прикреплен мой второй трос. Уже не пытаясь ничего поймать и достать из воздуха, я просто открепил страховку от пояса, отбросил ее в пустоту и стал вытягивать Родригеса.
Он сам пытался ползти по тросу, насколько мог. Казалось, прошел час. Мы пыхтели и сопели, как два борца из команды по перетягиванию каната, но наконец его башмаки коснулись прохода. В это время Дюшамп уже буквально визжала в наушниках, не в силах добиться от меня ответа.
- Мы в порядке,- наконец выдохнул Родригес, стоя на четвереньках. На мгновение мне пришла в голову абсурдная мысль, что он готов снять шлем и поцеловать узкий железный переход у нас под ногами.
- Ты спас мне жизнь, Ван.
Впервые он назвал меня не «мистер Хамфрис». Я почувствовал приятную щекотку тщеславия.
Прежде чем я успел ответить, Родригес перебил меня слегка заискивающим тоном:
- А я, было, подумал, что ты выполнишь рекомендации техники безопасности. Ведь в соответствии с ними в такой ситуации ты должен был оставить меня здесь и немедленно возвращаться к шлюзу.
Я посмотрел в стекло его шлема.
- Нет, Том, я бы не стал этого делать, хотя я тоже уважаю требования техники безопасности.
- Знаю,- произнес он, все еще отдуваясь от страха и напряжения.- Теперь знаю,- добавил он.
