смехом:
- Давай, Хамфрис. Дай волю праведному гневу.- Он махнул рукой в направлении двери.- Они уже, поди, перетрясли твою койку. Теперь тебе вынесен приговор: ты - мой шпион.
Грозовые тучи собрались над моей головой, когда я зашел в каюту экипажа. Это были облака почище тех, венерианских, что плыли вместе с нами за бортом. В них таилось куда больше опасности, разъедающей кислоты и яда. Все смотрели на меня в угрюмом молчании.
Койка моя оказалась не, просто разворочена. Ее, фигурально выражаясь, изнасиловали. Они разорвали и распотрошили все: одеяло, подушку, матрас. Как будто здесь побывали крысы. Выдвижные полки под кроватью извлекли и искромсали ножом. Даже «шодзи» порезали - хотя ума не приложу, что можно найти в полупрозрачных экранах.
Я долго стоял перед койкой, и сердце стучало в ушах. В кубрике было жарко. И почти нечем дышать. Невыносимая духота.
Я повернулся лицом к восьми азиатам, враждебно смотревшим на меня, их узкие глаза остановились на мне, как на мишени.
Облизнув пересохшие губы, л почувствовал струящийся по ребрам пот. Их комбинезоны тоже темнели пятнами пота. Должно быть, поиск «жучков» капитана занял у них много времени и энергии.
Я посмотрел на Багадура, на его бритую голову, возвышавшуюся над остальными.
- Багадур, ты ведь понимаешь по-английски? - спросил я.
- Мы все понимаем,-ответил он.- Но не все хорошо могут говорить.
- Я не шпион капитана,- твердо сказал я. Они не ответили.
- Он разместил электронных «жучков» в вентиляционной шахте. И пользовался компьютерной программой, которая помогла расшифровать ваши переговоры.
- Мы обыскали вентиляцию,- возразил Багадур.
- Эти жучки перемещаются сами. Он отозвал их к себе, как только вы стали их искать.
Какая-то женщина показала на меня и произнесла что-то быстро и мелодично.
- Она говорит, что ты - «жук»,- перевел Багадур.- Ты шпионишь за нами.
Я покачал головой:
- Это не так.
- Ты нравишься капитану. Вместе обедаете. Вы с ним одной расы.
- Капитан ненавидит меня и моего отца,- сказал я.- Он сейчас наблюдает за происходящим и давится от смеха.
- Кара шпиону - смерть,- объявил другой азиат.
- Ну что ж, давайте, убивайте,- услышал я собственный голос.- Вы доставите большое удовольствие капитану.- Понятия не имею, откуда, наверное, с отчаяния, сошла на меня эта глупая бравада.
Багадур поднял руку:
- Мы не станем тебя убивать. По крайней мере, у него на глазах.
Весь мой запал моментально выветрился при этих словах. Это было непростое испытание - стоять так перед ними, лицом к лицу. У меня начали подгибаться колени. Внутренний голос не говорил, он вопил: «Беги отсюда!»
Прежде чем я смог сказать что-то вслух, по динамикам раскатился зычный голос капитана:
- Тревога! Все по аварийным постам! Главный теплообменник вышел из строя. Корабль опасно перегревается. Все по аварийным постам!
ПЕРЕГРЕВ
Все ринулись мимо меня к люку, и я внезапно остался совершенно один в опустевшем кубрике. Койка моя была смята, и мне только что вынесли приговор. Но в этот момент больше всего, как это ни смешно, меня волновал факт, что я не знаю, где находится мой аварийный пост.
Капитан, конечно, знал это. Поэтому я заторопился на мостик. Все кресла оказались уже заняты.
Фукс на миг оторвался от экрана, оглянувшись на меня.
- Хамфрис, несказанно рад, что ты соблаговолил присоединиться к нам.
Его сарказм звучал едко, точно кислота. Я застыл в проходе, не зная, что делать.
- Займите место за пультом связи, Хамфрис,- бросил капитан через плечо. Затем он дал короткую команду женщине, сидевшей за моим пультом.
Она вскочила и поспешно покинула мостик. Я опустился за пульт. Тут я увидел, что, несмотря на аварийный сигнал, все системы работают вполне нормально. Автоматический телеметрический маяк исправно посылал сигналы в космос сквозь положенные интервалы времени. Каналы интеркома внутри корабля заполнили рокочущие голоса на незнакомом языке.
- Мне передать сообщение о неполадках, сэр? - спросил я.
- Кому? - ответил Фукс вопросом на вопрос.
- Штаб-квартире МКА в Женеве, капитан. Мы же должны предупредить их о том, что с нами происходит.
- Телеметрические данные дадут им полную картину происходящего. Надо раскрывать все до конца или молчать.
Я знал, что сообщение о неприятностях с кораблем в МКА все равно не поможет нам ни на йоту. Мы находились на расстоянии девяноста миллионов километров от ближайшего спасательного судна. Даже «Третьей» высоко на орбите над нами не мог проникнуть в атмосферу, чтобы прийти нам на помощь.
Мы сидели в напряженном молчании на протяжении нескольких часов. Я весь покрылся потом, и не только от неуклонно возраставшей жары. Это был страх, натуральный человеческий страх. Злорадный голос в голове с иронией вещал мне о том, что, если экипажу удастся наладить теплообменник и спасти корабль, следующее, чем они займутся,- это я. Так что жить мне в любом случае оставалось недолго.
Совершенно безумная экспедиция. Каждый миллиметр пути - абсолютное безумие. Весь замысел - абсурд. Зачем я отправился сюда, на Венеру? «Не из-за денег»,- отвечал я сам себе. И не из-за слабой надежды заслужить уважение отца. Из-за Алекса. В моей жизни существовал единственный во всех отношениях человек - Алекс. Он был моей защитой, примером для подражания, учителем и воспитателем - всем, чем для человека может стать его старший брат, и даже больше.
«Я делаю это для тебя, Алекс»,- молча твердил я, не сводя глаз с экранов пульта связи. Я видел собственное слабое отражение в главном экране. Я ничуть не напоминал Алекса. Не найти двух братьев, менее похожих друг на друга.
Но Алекс любил меня. И во имя этой любви я был готов пожертвовать жизнью. «Слабое извинение собственной глупости»,- подумал я. Но тем не менее это было правдой.
- Дайте мне отсек теплообменника,- приказал Фукс. Я оторвался от размышлений и запросил на компьютер
схему корабля, после чего щелкнул на ней по люку с надписью «отсек теплообменника». Экран заполнило изображение четырех членов экипажа, обливающихся потом, но работавших над неисправным теплообменником. Заправлял здесь всем Багадур. Слегка шокированный, я вдруг понял, что двое раздетых по пояс - женщины. Их коллеги не обращали внимания на их наготу.
Фукс стал говорить с Багадуром на их родном наречии. Капитан рычал, азиат огрызался. Я включил программу-переводчик и надел наушники.
С таким же успехом я мог слушать их без перевода. Они использовали такой навороченный специфический жаргон, что я едва мог вникнуть в то, о чем идет речь. Очевидно, закупорка одной из ведущих трубок вызвала рост температуры на одном участке трубопровода, что привело к разрушению
