На вертушку я просто наткнулся. Как нашел люк - не знаю. Просто начал шарить по обшивке и, не переставая, стучал и кричал. Машина зарылась в пудру так глубоко, что пришлось колотить по крыше.
- Лиз! Открывай свою чертову дверь!
Люк неожиданно распахнулся прямо перед носом, и я упал в него, даже не успев ничего понять - просто упал, провалился, потянув за собой Дьюка. Сверху полетела пыль. Кто-то потащил меня вперед. Послышалось:
- О Боже…
- Позаботься о Дьюке! - крикнул я. - Я в порядке. Займись Дьюком!
- Подожди! Я закрою люк! - крикнула в ответ Лиз. - Пыль летит внутрь.
Она закашлялась и исчезла.
Я лежал, прислушиваясь к биению своего сердца, непрерывному завыванию сирены и собственным всхлипам. Не мог пошевелить и пальцем, но обязан был встать. Встав на четвереньки, я услышал, как с шипением закрывается люк. Звук мне не понравился, но я по-прежнему ничего не видел, разве что теперь все вокруг было не розовым, а серым и расплывчатым. Я протер очки.
- Не снимай маску! - Лиз оказалась рядом. - Мак-карти, слышишь? Ты понял? Не снимай маску.
Я сумел кивнуть и выдохнул:
- Воды.
Она вложила мне в руку пластиковую бутылку, я жадно присосался к ней. Жидкость была сладкой. Все вокруг - тоже. Я вдруг снова почувствовал запах пудры, свежеиспеченных булочек, жевательной резинки, зефира, батата, безе и сахарной ваты. Она была повсюду.
- Маккарти! Я не могу закрыть люк, пыль забила пазы.
- Черт! - Я на четвереньках пополз на голос. - Ни черта не вижу. Где фризер?
Лиз сунула мне что-то округлое и холодное.
- Направьте дуло на дверь и отойдите в сторону. Дью-ка тоже уберите!
Я почувствовал на плечах ее руки. Она развернула меня.
- Подождите минутку! - сказала Лиз; по полу проволокли что-то тяжелое. - Все в порядке.
Я выстрелил. Хлопок был слишком громким, а холод слишком сильным. Что-то хрустнуло. Не самый остроумный выход, конечно. Я чувствовал, как вокруг клубится холодный пар. Жидкий азот всегда сильно действует при комнатной температуре.
Лиз прошла мимо меня в нос вертолета. Снова послышалось шипение люка. Его сопровождал треск ломающейся и даже взрывающейся при соприкосновении с теплым металлом пудры.
Люк захлопнулся, секундой позже Лиз выключила сирену. Все вокруг стало черным и тихим.
- Здесь есть хоть какой-нибудь свет? - завопил я. - Ничего не вижу!
- Оставайтесь на месте. Сейчас.
Я слышал, как Лиз возится в носу корабля, и через несколько секунд увидел перед глазами проблеск.
- Вы что-нибудь видите?
- Смутно. Вижу огонь. Он двигается.
- Это фонарик. - Она протерла мои очки. - Не снимайте маску. А теперь что вы видите?
- Стало светлее.
- Расслабьтесь. Пыль стоит столбом, а вентиляторы включить нельзя - их сразу забьет. Потерпите минутку. Похоже, из-за фризера пыль оседает.
- Кажется, возвращается зрение, - сказал я. - Кошмар.
- Да уж, забавнее не бывает. - И тут Лиз взвизгнула: - Боже мой! Что с Дьюком?
Я напряженно всматривался в него, но ничего не мог понять,
Дьюк превратился в мумию, обугленную и припорошенную розовой сахарной пудрой. Он лежал на полу и хрипло дышал.
У меня тоже горели легкие. Несмотря на маски, мы вдохнули, наверное, килограммы пыли. Двигаться не хотелось. Лечь бы на пол и умереть. Но я был жив. Пока жив. А поэтому пополз на карачках за коробкой с красным крестом. Лиз направилась за мной. Что-что, а порядок мы знали.
Комбинезон Дьюка пришлось разрезать. Местами он был прожжен, местами все еще заморожен. Вместе с тканью отходили куски обгоревшей кожи. Сверху все припорашивала пыль.
Насколько сильно пострадал Дьюк, понять было трудно. Мы сняли с него рубашку и начали прикреплять к груди покерные фишки датчиков. Последние три я наклеил на лоб и на виски. Потом мы завернули его в стерильное одеяло. Я отыскал еще один электрод и пристроил на сгибе локтя. Туда же я прикрепил капельницу-экструдер, ввел Дьюку пол-литра искусственной крови и заправил капельницу глюкозой и антибиотиками.
Покончив с этим, я снял с Дьюка очки и маску. Глаза его отекли, из носа шла кровь. Лизард осторожно промокнула ему лицо влажным полотенцем. Я нашел новую кислородную маску и аккуратно надел. Мы наткнулись на вертушку как раз вовремя: его баллон с воздухом был почти пуст.
Надпись на экране медицинского компьютера свидетельствовала, что Дьюк в шоке. Ультразвуковой сканер, вмонтированный в одеяло, выдал нечто невнятное, но затем вспыхнула красная надпись: «Нуждается в помощи».
При этом мозг Дьюка посылал устойчивые импульсы. Это был хороший признак. Сердце тоже работало нормально.
Я стянул маску и зашвырнул ее подальше. Упав, она подняла небольшое розовое облачко.
По-прежнему хотелось умереть.
- Дайте мне полотенце.
Лиз бросила мне гигиенический пакет. Я развернул полотенце и зарылся лицом в его прохладную свежесть.
- Спасибо! Спасибо за полотенце. Спасибо за сирену. Спасибо за то, что оказались на месте. Спасибо за то, что спасли жизнь Дьюку. - Я сам толком не знал, кого благодарил - Лиз или Господа. Скорее всего, обоих. - Спасибо вам.
На последних словах мой голос сел. Лиз вложила мне в руки еще одну бутылку с водой.
- Что произошло? - спросила она.
Прислонившись спиной к переборке, я молча пил воду. Лиз сняла маску. Лицо ее, за исключением глаз и рта, было в розовой пудре - отталкивающее зрелище. Мы выглядели сейчас пародией на людей. Она устроилась у противоположной переборки.
Я перевел дыхание. Грудь жгло, говорить не хотелось.
- Вы видите перед собой величайшего кретина на Земле. Так по-идиотски еще никто не поступал…
- Вводную часть можете опустить, сомнений на сей счет у меня никогда не было, - перебила Лиз. - Расскажите о том, чего я не знаю.
- Простите. Я завел нас в ловушку. По крайней мере, так считает Дьюк, хотя сам я до сих пор не уверен. Впрочем, все равно. - Я присосался к бутылке. Боже, как хочется пить! Из-за этой пудры, что ли? Я взглянул на Лиз и тихо продолжил: - Как бы то ни было, мы видели необычных существ. Они походят на маленьких пушистых человечков, сбежавших из Диснейленда. У них круглые мордочки, узкие глаза и висячие уши. Они пищат, как бурундуки, и переваливаются, как утки. При разговоре гримасничают и машут руками. Словом, достаточно смешные, чтобы не воспринимать их всерьез. Эти человечки окружили нас и не давали пройти. Потом оказалось, что они задерживали нас для червя. Трое, нет, четверо приехали верхом на папе-черве. Прибывшие посовещались с теми, что окружили нас. А потом червь пошел на Дьюка. Вроде бы он и не нападал, но Дьюк выстрелил, и его огнемет взорвался. Вероятно, из-за пыли - она настолько мелкая, что воспламеняется мгновенно.
Я еше покопался в памяти. Продолжать не хотелось - о дальнейшем я предпочел бы умолчать.
Лиз не торопила меня. Она выжидала.
Я не знал, как вести себя дальше. Когда мы ввалились в вертушку, мне хотелось разрыдаться, выплакаться на чьей-нибудь груди. На женской груди, ибо любая женщина может утешить отчаявшегося - по крайней мере, я считал, что женщины должны быть такими. Наверное, потому, что всегда был обделен
