Всю ночь, ворочаясь в постели, Мисси думала о словах Бэлы. Добрая няня была права: эти люди делали все, чтобы оторвать Азали от Мисси; они поощряли ее интерес к немецкой речи и осыпали ее похвалами, даже когда девочка делала грубые ошибки. Но зачем? Может быть, они просто любят Азали? Но Мисси слишком хорошо помнила взгляды Эдди Арнхальдта и его матери– ледяные, безжалостные – и прекрасно понимала, что об искренности чувств и речи быть не может.
Вместе с тем, супружеские отношения становились с каждым днем все холоднее и холоднее, и Мисси понимала, что, если так пойдет дальше, ей придется рано или поздно поставить перед Эдди вопрос о своем возвращении в Нью-Йорк. Конечно, ее не радовала перспектива ославиться на весь мир, не найдя пути к сердцу своего мужа, но все же это было гораздо лучше, чем терпеть этот тюремный режим.
Когда в один из субботних дней Эдди остался дома, Мисси решила, что настал подходящий момент для объяснений и, надев строгое шерстяное платье синего цвета и убрав волосы в пучок (ей казалось, что в таком виде она выглядит старше и серьезнее), направилась в его кабинет.
Она постучала в дверь и стала ждать. Никто не отвечал. «Наверное, он вышел погулять», – подумала девушка. Громко позвав его по имени, она толкнула дверь и вошла в кабинет.
В комнате никого не было, но резкий запах вонючих турецких сигарет и раскрытая книга свидетельствовали о том, что барон лишь ненадолго отлучился. Мисси решила подождать. Она с интересом оглядела кабинет мужа – ведь за два месяца, проведенных в Хаус-Арнхальдте, она была здесь всего один раз, когда баронесса Ютта устроила для нее экскурсию по замку. Еще тогда Мисси удивило, какие странные предметы стоят на рабочем столе Эдмунда – массивная серебряная лампа, три телефонных аппарата, огромная неуклюжая медная пепельница, модели выпускаемых компанией Арнхальдта вооружений, сделанные из чистого серебра. Еще тогда Мисси показалось, что все в этом доме непропорционально больших размеров – хозяева явно страдали гигантоманией. Даже книги на стеллажах были все как одна толстые, в крепких кожаных переплетах.
Не зная, чем заняться в ожидании мужа, Мисси стала смотреть на висевшие вдоль стен картины: ее взгляд остановился на небольшом пейзаже кисти неизвестного автора. Но не сам пейзаж привлек внимание девушки – она заметила, что картина скрывала вделанный в толщу стены сейф. Сейчас дверца сейфа была приоткрыта; очевидно, барон был уверен, что никто не осмелится в его отсутствие зайти в кабинет. Мисси подошла и – о, ужас! – увидела знакомый предмет – ту самую брошь в виде герба Ивановых, которую подарил ей Миша!
От неожиданности Мисси пошатнулась, к горлу подступил комок: она снова вспомнила предостережения княгини Софьи, сотни раз говорившей ей о недопустимости выставлять на продажу фамильные драгоценности Ивановых. ЧК ничего не забывает, говорила старая княгиня, наследство князя Михаила – слишком лакомый кусочек, чтобы от его поисков отказались просто так.
Но кроме знакомой до боли броши Мисси разглядела в глубине сейфа еще один знакомый предмет – большой лист, скрепленный красочной сургучной печатью. Она взяла бумагу в руки и прочитала: «Договор об аренде копей Ивановых в Раджастане. Заключен между правлением компании Арнхальдтов и правительством Российской Советской Социалистической Федеративной Республики 1 января 1918 года». Документ был подписан Михаилом Александровичем Ивановым. Мисси сразу поняла, что это подделка – к этому времени князя Миши уже не было в живых.
Страшная догадка пришла в голову Мисси: вот, оказывается, зачем семейка Арнхальдтов так нянчится с Азали. Они догадались, что она – дочь Миши. Но что им надо от девочки? Неужели они действовали заодно с ЧК?! В ужасе смотрела Мисси на Мишину брошь, пытаясь понять, что на уме у стального барона и его мамаши. Инстинктивно она протянула руку к любимому украшению и опустила его в карман. В этот момент она услышала голос Эдди. Он стоял в коридоре и давал какие-то указания Манфреду. Мисси в панике огляделась: прятаться было негде, бежать – некуда.
Девушка поспешно засунула арендный договор обратно в сейф, с громким лязгом захлопнула бронированную дверцу и поправила пейзажик. Потом, схватив с полки первую попавшуюся книгу, побежала в другой конец кабинета и плюхнулась в большое, обитое красной кожей кресло.
Дверь кабинета открылась, и на пороге появился барон Арнхальдт.
– Ты ко мне по делу, – ледяным тоном процедил Эдди, – или из любопытства пожаловала?
Он подошел к ней и взглянул в книгу, которую девушка держала в руках.
– «Исследования в области баллистики», да еще на немецком языке. Право, Верити, если ты решила за мной шпионить, следовало получше продумать тактику.
– Я вовсе не хотела шпионить за тобой, Эдди, – виноватым тоном произнесла Мисси. – Я пришла, чтобы… – И тут она поняла, что уже не сможет сказать ему то, что собиралась сказать всего несколько минут назад: бесполезно говорить этому человеку, что она хочет уехать в Нью-Йорк. Он все равно ни ее, ни тем более Азали из Хаус-Арнхальдта ни на шаг не отпустит.
– Я хотела спросить, почему ты перестал со мной разговаривать, Эдди, – проговорила она.
Арнхальдт пожал плечами.
– Мне казалось, что еще на пароходе стало ясно, что нам с тобой не о чем разговаривать. Я допустил чудовищную ошибку, Верити. Ты оказалась совсем не такой, как мне показалось в Нью-Йорке. Но я не стану с тобой разводиться. Ты можешь оставаться здесь, в Хаус-Арнхальдте и жить, как настоящая баронесса. – Эдди криво ухмыльнулся и добавил: – До конца своих дней.
Мисси похолодела. Что у него на уме? Уж не собирается ли Эдди убить ее, устранив таким образом последнее препятствие на пути к обладанию Азали? Теперь у нее исчезли последние сомнения: надо было бежать из этой золотой клетки как можно скорее, причем, тайком.
Мисси резко поднялась с кресла и направилась к выходу. Возле самой двери она пристально посмотрела в холодные голубые глаза Арнхальдта и сказала:
– И все же, я не теряю надежды на то, что у нас с тобой все устроится, Эдди. Со своей стороны я готова приложить все усилия.
Мисси потребовалось собрать в кулак всю силу воли, чтобы не броситься бежать по коридору. Она медленно поднялась по деревянной лестнице и дошла до своей комнаты.
Оставшись одна, она стала обдумывать возможность побега из Хаус-Арнхальдта. Замок был расположен посреди лесов в двадцати километрах от ближайшего города. О том, чтобы собрать вещи и попросту попросить шофера отвезти ее, Азали и Бэлу до ближайшего железнодорожного вокзала, не могло быть и речи: шофер не посмел бы сделать ни шагу без спросу Эдди и Ютты. Попытаться добраться до Дюссельдорфа пешком? Но их немедленно хватятся и пошлют погоню. К тому же, Бэла была слишком стара
