жизни. Ей было больно терять этих людей.
– Ну что ж, – сказала она после небольшой паузы. – А сейчас я расскажу о том, что произошло со мной. Знаешь, Роза, раньше я многое не договаривала. Сейчас пришло время раскрыть все карты.
Роза внимательно слушала рассказ Мисси, а потом совершенно спокойным тоном, как будто речь не шла о жизни и смерти подруги, произнесла:
– Ну, и что же ты собираешься предпринять? Мисси не знала, что ответить:
– Я и сама не знаю, Роза. Мне было просто необходимо отыскать тебя. У меня есть чуть больше двух тысяч долларов. Может быть, мне удастся найти работу.
– Две тысячи долларов! Да весь этот дом стоит гораздо дешевле! – Роза на секунду задумалась и вдруг воскликнула:
– Мисси! У меня, кажется, есть идея!
Роза и Мисси остановились под вывеской «Меблированные комнаты «Розмонт». Это заведение было расположено на Фаунтин-авеню, между улицами Ла-Бреа и Сьюард. Поблизости находилось около дюжины киностудий, и поэтому меблированные комнаты могли бы сгодиться как временное пристанище актерам, искавшим работу. В обшарпанном деревянном домике было шесть двухкомнатных и две однокомнатные квартиры. Помимо этого во дворе имелся небольшой сарайчик-бунгало.
Девушкам сразу же понравилось это заведение, и они решились на смелый шаг – купили его. Они долго приводили в порядок холл, превратив его в уютную гостиную с ломберным столиком, пианино, виктролой, несколькими подержанными стульями и чайным столиком. Большая застекленная дверь вела из гостиной на деревянное крыльцо, вполне заменившее террасу; с него открывался прекрасный вид на аккуратненькие оштукатуренные домики на другой стороне улицы. Впрочем, Фаунтин-авеню улицей можно было назвать лишь условно – она, скорее, смахивала на тихую проселочную дорогу, обсаженную чахлыми деревцами.
Сами новоиспеченные хозяйки поселились в маленьком бунгало, расположенном на заднем дворе «Розмонта». Девочки разместились по двое в двух комнатах, а Мисси и Роза даже позволили себе роскошь иметь по собственной комнате.
Мисси предложила Бэле оплатить ей дорогу до Восточного Побережья и выдать впридачу жалованье на три месяца вперед, но верная няня наотрез отказалась покидать Азали. Она поселилась в небольшой комнатке за кухней «Розмонта». Более того, хозяйки заведения даже официально взяли ее на работу на должность экономки… Правда, жалованья она временно не получала.
Что касается верного пса Виктора, то ему выделили отличный тенистый уголок на парадном крыльце.
Единственное неудобство заключалось в том, что постояльцы не спешили поселиться в меблированных комнатах, а деньги были на исходе.
– Нам нужна реклама, – заявила Мисси, с некоторой тревогой глядя на Розу. – Давай поручим девочкам написать от руки несколько десятков листовок и расклеить их у дверей киностудий.
Девочки отлично справились с заданием. Уже через два дня в двери «Розмонта» постучался первый постоялец– веселый круглолицый молодой человек в толстых очках. Звали его Дик Неверн, он искал работу режиссера. Дик выбрал самую маленькую однокомнатную квартиру и заплатил деньги за месяц вперед. Когда он расплачивался, Роза обратила внимание, что в бумажнике у молодого человека почти не осталось денег.
Поскольку Дик был их единственным постояльцем, девушки решили, что он может столоваться вместе с ними, и вот за каждой трапезой Дик стал развлекать их рассказами о ленивой, неспешной жизни среди пшеничных полей Оклахомы, его родного штата, о том, как каждому жителю небольшого городка, откуда он был родом, с самого рождения был предопределен жизненный путь: кирпичное здание школы – танцплощадка для подростков – работа на семейной ферме – женитьба на соседской девушке – кресло- качалка на крыльце, широкополая шляпа, соломинка во рту и рой назойливых мух.
– Почему же вы решили стать режиссером? – поинтересовалась Мисси.
Дик снял очки, тщательно протер их и, уставившись на Мисси своими близорукими глазами, протянул:
– Там, среди бескрайних равнин Оклахомы, я понял, как надо смотреть на вещи. Понимаете, это ничем не ограниченное пространство… эти горизонты… Они нисколько не подавляют. Наоборот, именно на фоне этих широких просторов каждый отдельно стоящий предмет– будь то дерево или дом – приобретает особое величие, особую значимость. Я уже столько раз проиграл в уме все съемки, что все эффекты мистера Гриффита представляются мне детской игрой. Вот с артистами дело потруднее… Мне вообще сложно общаться с незнакомыми людьми.
– Не беспокойтесь, – перебила его Мисси, – с этим у вас проблем не будет.
– И как скоро вы собираетесь затмить Гриффита? – поинтересовалась Роза. Для нее это был отнюдь не праздный вопрос – совладелице «Розмонта» хотелось знать, платежеспособен ли ее единственный постоялец.
– В моем распоряжении три месяца, – ответил молодой человек. – На большой срок у меня не хватит денег. – Он надел очки на нос, широко улыбнулся Розе и добавил: – А вы что, полагаете, этого срока окажется мало?
Роза глубоко вздохнула; меньше всего ее воодушевляла перспектива заселить «Розмонт» юными мечтателями с пустыми карманами. Впервые за последние несколько недель она усомнилась в правильности своего выбора– может быть, не стоило вкладывать деньги в это заведение?
Как бы то ни было, но постояльцы постепенно заполняли меблированные комнаты – уже через две недели после вселения Дика Розе пришлось вывесить у входа табличку «Мест нет».
Жителями меблированных комнат были, в основном, молодые люди, приехавшие в Голливуд попытать счастья.
Среди них были две близняшки – Лилиан и Мэри Грант; очаровательные девятнадцатилетние блондинки прибыли сюда из Стэмфорда, штат Коннектикут, в сопровождении матери, миссис Виноны Грант, которая, едва поднявшись на порог «Розмонта», сообщила Розе и Мисси, что ее дочери – «самые настоящие юные дарования. Ведь они с шести лет учились в Барриморской школе мимики и танца…»
