находящихся в кадмусе: Полли, твоего отца, Эда Ванга и его приятелей…
Р-ли тревожно поглядела на Джека:
— Ты понимаешь, что это значит? Вас всех приговорят, всех, не разбираясь, как и почему вы сюда попали! Ты знаешь человеческие законы: вошел в кадмус — преступник. Приговор обеспечен! Выбор только между костром и рудниками!..
— Спасибо, я знаю, — криво усмехнулся Джек, — в каком-то смысле забавна судьба Эда: его-то привела сюда ненависть к гривастым и их друзьям. А теперь его…
— Эд Ванг вовсе не считает свое положение забавным — сказал О-рег, — я рассказал ему, что его ждет, и он едва не лишился чувств от бессильного гнева. И еще, мне кажется, — от страха. Когда я уходил от него, он изрыгал непристойности и угрозы. Я думаю, он просто гнусный подлец…
— Ну, и как ты намерен поступить? — спросила Р-ли.
— А что будет, если мы с отцом останемся здесь? То есть не то, чтобы я очень хотел остаться… Всю жизнь просидеть под землей…
— Да и нам вовсе не нравится сидеть взаперти у себя дома, — сказал О-рег, — ты же знаешь, как мы, вийры, любим просторы лесов, наши поля и горы… Конечно, мы собираемся в кадмусах по делу или для обороны, но остаться здесь надолго…
Однако сейчас нам не приходится выбирать. Знаешь, что происходит снаружи? Ваше правительство заключило союз с Кроатанией и Дальним против вийров. Они собираются вести войну до нашего полного истребления.
Мы только недавно узнали об этом, поэтому еще не решили, что делать. Мы готовы на любые уступки ради мира, кроме отказа от своей независимости и своего образа жизни. Но три правительства не хотят с нами даже разговаривать. Они собираются решить «проблему вийров» раз и навсегда. Значит…
— Но если вам все равно придется сражаться, почему вы не наносите удар первыми? — перебил Джек, — надо же быть реалистами!..
— Мы готовы к борьбе, — сказала Р-ли, — и прибегнем в ней ко всей мощи Байбан, нашей Матери!
Джек не понял, что она имеет в виду. Для него Байбан была ложным божеством, отвратительным демоном, ненавистным для истинно верующего. Ходили слухи, что гривастые приносят ей в жертву своих детей, но он в это не верил: слишком уж ненавидят вийры кровопролитие. У них есть другие недостатки, но детские жертвоприношения? — Нет, это уж слишком!..
О-рег печально улыбнулся и сказал:
— Конечно, Организация УГ была неофициальной, но уж чересчур много было в ней правительственных агентов и военных на руководящих постах! Да, Джек, еще новость: столица Дионисии в огне.
— Как в огне?
— Там огромный пожар. Начался он в трущобах, потом ветер разнес огонь. Сейчас он уже угрожает богатым кварталам. Погорельцы из трущоб покидают Санта-Дионис и захватывают окрестные сельские местности. Похоже, у правительства на уме не только война с нами…
— Но кто же поджигатели? — спросила Полли.
О-рег пожал плечами:
— Какая разница? Трущобы давно стали пороховой бочкой. Сегодня она взорвалась. Рано или поздно это должно было произойти. Но я не сомневаюсь, что обвинят в поджоге именно гривастых.
Джек думал о том, откуда у Слепого Короля такие новости. Потом вспомнил говорящий ящик. За полторы тысячи миль?!
— Еще несколько минут, и вы не сможете выйти, — напомнил О-рег, — солдаты уже близко.
Вошел сатир и сказал несколько фраз на взрослом языке. Слепой Король перевел:
— Эд Ванг и его сообщники вышли из кадмуса. Похоже, они собираются скрыться в Тракии.
Р-ли положила руку на плечо Джека:
— Ты не можешь сдаться! Это самоубийство! Тебя казнят, Джек!..
— Твой отец, скорее всего, выздоровеет. И притом быстро. Но ему придется пролежать еще день- другой.
— Я не брошу отца! — Джек оглядел присутствующих. На щеках его перекатывались желваки.
— Ну, а ты, Полли О'Брайен? — спросил О-рег.
Лицо девушки побледнело, ввалившиеся глаза беспокойно бегали. Она поглядела на Джека, на вийров, опять на Джека…
— Решай сама, Полли, — сказал Джек, — мне надо присмотреть за отцом.
Он вышел в длинный овальный коридор, в котором едва смогли бы разминуться два человека. Стены коридора были гладкими, зеленовато-серыми, блестящими. Свет — сумрачный, никаких звуков, кроме шагов Джека по прохладному полу слышно не было. Примерно через каждые восемнадцать футов видны были полосы, обозначающие вход.
Один из них оказался приоткрыт. За входом было просторное помещение, с оранжевыми, в прожилках, стенами, освещенное значительно ярче остальных. Помещение было завалено разнообразными мехами. Единственная мебель — низкий круглый стол, за которым можно только либо лежать, либо сидеть на полу.
Противоположный вход был открыт полностью. Там Джек мельком увидел девочку-гривастую лет пяти, снизу вверх глядящую на сирену, скорее всего, ее мать. Сирена заметила Джека, но ее реакция оказалась совершенно неожиданной для него: он ждал удивления, смущения, но не ужаса!.. Она просто задохнулась от внезапного испуга.
Джек поспешно прошел дальше. Неужели вийры, всегда такие доброжелательные или хотя бы вежливые с людьми, на самом деле прятали под этой доброжелательностью страх?..
Он вошел в комнату отца. Йат все еще сидел на корточках рядом с ложем и что-то шептал на ухо Уолту. Кожа раненого порозовела, на губах появилось подобие улыбки, хотя сознание еще не вернулось к нему.
Йат обернулся, узнал Джека:
— Он должен какое-то время поспать, потом сможет поесть и немного походить.
— А когда он сможет совсем уйти отсюда?
— Часов через десять, не раньше.
— Насколько же он к тому времени окрепнет?
Йат пожал плечами:
— Это зависит от него. Ваш отец достаточно крепок. Думаю, ему будет по силам пройти, не торопясь, несколько миль. Но до Тракии, если вы об этом подумываете, ему не дойти. Нужно несколько дней, чтобы он смог набраться сил. Дорога через горы нелегка.
— А можно с ним поговорить?
— Несколько позже. Но к тому времени все вокруг будет кишеть солдатами. Так что вам, мой мальчик, не стоит ждать советов отца. Выбор придется делать самому. И как можно быстрее.
Из коридора донесся знакомый голос:
— Джек!..
Узнав Полли, Джек вышел к ней. Девушка протянула ему какой-то неровный цилиндрический предмет, завернутый в когда-то белую тряпку и покрытый кровью с одной стороны:
— Палец драконихи, — сказала она. — Р-ли хотела его выбросить, но я не дала. Она смеется, но я принесла его тебе…
— Зачем?
— Ты что, совсем глупый? Мар-Кук чуть не сломала этому кадмусу рог, пытаясь вернуть свой палец! Это ей не удалось, но она клянется, что убьет тебя при первой возможности и вернет свой драгоценный палец. Она откуда-то знает, как тебя зовут. Наверное, гривастые подсказали, когда она громила и грабила наши фермы. Она говорит, что искромсает тебя при встрече, если ты не…
— Если я…
— Если ты не будешь иметь при себе частицу ее тела. Моя мать была аптекарша, и знала больше, чем следовало, разных вийровских тайн. И с костями драконов она имела дело. Они бешено дорого стоят.
