Буффало и часть побережья озер Эри и Онтарио.
Финальная игра Большой Серии вылилась в кровавую бойню между командами Ди-Си и Кэйсиленда. Одной из отличительных черт формы игроков Кэйсиленда были ярко-красные гетры, но к концу игры игроки команды были красными с головы до ног от крови. Уныние царило не только среди игроков, но и среди их болельщиков. На стадионе за Кэйси был забронирован отдельный сектор, отгороженный от других секторов высоким забором из колючей проволоки. Кроме того, полиция Манхэттена выделила специальный наряд для их защиты на тот случай, если страсти зайдут слишком далеко.
К счастью, рефери-карел, который, как предполагали, должен был быть нейтральным, поскольку ненавидел обе стороны в равной степени, принял решение, приведшее к очень печальным последствиям.
Шла девятая подача, и счет был 7:7. Отбивали мяч Великаны. Один игрок из их команды был уже в третьей базе, и хотя на шее у него была глубокая рана, сохранял достаточно сил, чтобы перебежать в «дом», представься такая возможность. Два игрока были вне игры — в самом буквальном смысле. Один, прикрытый простыней, лежал там, где его сразили, между второй и третьей базами. Другой сидел в траншее для запасных и тихо стонал, пока лекарь скреплял разрывы кожи у него на голове.
Игрок с битой в руке был сильнейшим отбивающим, бэтменом команды Ди-Си. Ему противостоял в центре ромба сильнейший подающий из команды Кэйсиленда. Форма бэтмена мало чем отличалась от формы, принятой еще в девятнадцатом столетии, щека его оттопыривалась от большого кома жевательного табака. Он энергично размахивал битой. Отблески солнца сверкали на ее металлических боковицах, так как верхняя часть биты покрыта тонкими продольными полосками меди. Отбивающий ждал, когда судья объявил «Мяч в игру». Услыхав эту фразу он не сразу шагнул к своей площадке, а повернулся навстречу выбежавшей к нему из траншеи девушке.
Это была хорошенькая миниатюрная брюнетка в бейсбольной форме, единственным отступлением от правил в которой был треугольный вырез в майке, обнажавший небольшую, но упругую грудь.
Бэтмен по прозвищу Билл-Большая-Яблоня потер суставы пальцев о черные волосы девушки, поцеловал ее в лоб, и, когда она повернулась бежать назад, в траншею, игриво шлепнул ее по ягодицам. После этого вошел в очерченную мелом площадку, квадрат со стороной около метра, и принял традиционную, древнюю позу отбивающего, готового принять подачу.
Лэнки Джон-Через-Речку-Через-Лес-Могучий-Кэйси выплюнул табак и замахнулся. В руке у него был мяч стандартного размера, из которого торчали четыре симметрично расположенных стальных шипа. Поэтому ему приходилось держать мяч осторожно, чтобы не порезать пальцы при броске. С точки зрения древнего подающего это весьма затрудняло хорошее выполнение подачи, но зато теперь он стоял на шесть метров ближе к Бэтмену, что с лихвой компенсировало неудобства, возникающие при метании мяча.
Лэнки также подождал, пока девственница из команды Кэйсиленда не подошла к нему и не дала потереться о свою голову. Затем он развернулся и метнул мяч.
Снабженный шипами мяч просвистел в дюйме от лица Билла-Большая Яблоня. Яблоня зажмурился, но не уклонился.
Толпа дружным ревом приветствовала такую демонстрацию мужества.
— Первый мяч, — прокричал рефери.
Болельщики из Кэйсиленда взвыли от негодования. С того места, где они сидели, казалось, что мяч пролетел точно по прямой линии, совпадающей с границей очерченного мелом квадрата, и поэтому должен быть засчитан как мяч, пропущенный отбивающим.
Яблоня попытался отбить следующую подачу, но промахнулся.
— Первый промах!
На третьей подаче Яблоня замахнулся битой и попал по мячу. Однако мяч взмыл высоко влево, за пределы поля. Разумеется, и он был пропущенным.
— Второй промах!
На следующей подаче мяч со свистом летел прямо в живот Яблони. Он втянул его и отпрянул назад, но так, чтобы не зацепить мяч и при этом не выйти из квадрата. Иначе был бы засчитан промах.
При очередной подаче Яблоня взмахнул битой, но не попал по мячу. А вот тот угодил в цель. Игрок рухнул на землю, один из шипов мяча впился в его бок.
Толпа вскрикнула и сразу же притихла, так как рефери открыл счет.
У Яблони было всего десять секунд та то, чтобы подняться и отбить мяч, иначе будет засчитано решающее очко.
Вторая девушка — талисман команды Ди-Си, высокая красивая блондинка с потрясающе длинными ногами и роскошными волосами, спадающими на круглые и твердые, как яблоки, ягодицы, бегом направилась к нему, высоко поднимая колени, как и подобало бежать девственницам в подобных случаях. Подбежав к лежащему, она опустилась на колени и пригнула голову так, чтобы роскошная рыжая копна ее волос упала ему на лицо, и он мог их гладить. Считалось, что при этом к нему перейдет сила девушки, посвятившей себя Великой Седой Матери. Но но что-то шепнул ей, и она поднялась, расстегнула клапан в его форме, располагавшийся ниже пояса, и снова склонилась над ним. Толпа взвывала от досады, ибо это означало, что игрок настолько сильно ранен, что ему нужна двойная порция духовной и физической энергии. При счете восемь Яблоня, радостно приветствуемый толпой, встал на ноги. Даже болельщики из Кэйсиленда устроили ему овацию — человека с такой силой духа чествовали все.
Яблоня вытащил из бока шип, взял у девушки пластырь и наложил его на рану. Пластырь пристал к телу без липучки, так как псевдоплоть сразу же выпускала большое число загнутых, как крючки, усиков, которые удерживали ее.
После этого он кивнул рефери в знак того, что готов.
— Мяч в игру!
Так как мяч остался у команды Ди-Си, им разрешалась одна попытка на то, чтобы поразить подающего. Попав в него, он мог спокойно перейти в первую базу.
Яблоня размахнулся и метнул мяч. Джон Кэйси стоял внутри используемого в таких случаях крошечного квадрата. Выйдя из него, уклоняясь от мяча, он бы покрыл себя несмываемым позором — его бы забросали камнями, — а его оппонент мог бы столь же беспрепятственно перейти во вторую базу.
Он крепко стоял на ногах и только покачивал туловищем, слегка подогнув колени.
Бросок оказался техническим промахом, хотя кончик одного из шипов при вращении мяча слегка резанул правое бедро кэйсилендера.
Джон Кэйси подхватил мяч и замахнулся.
Болельщик из Ди-Си, находившийся в третьей базе, подался вперед, готовый бежать к «дому», если представится шанс. Кэйси это заметил, но угрожающего движения не сделал. Не желая рисковать, так как своим четвертым промахом он бы позволил противнику занять первую базу, Кэйси спокойно и точно подбросил мяч высоко над площадкой, внутри которой стоял отбивающий. Яблоня попал по мячу точно, но, как часто случается, задел один из шипов. Мяч взвился высоко над линией перехода из «дома» в первую базу, а затем стал падать как раз посредине между первой базой и «домом».
Бросив в подающего, на что он имел право, Яблоня рванулся к первой базе. Ровно на полпути к ней на его голову обрушился отбитый им же самим мяч. Его противник, карауливший первую базу, бросился на перехват мяча, но тоже врезался прямо в него. Яблоня сильно ударился о землю, несколько раз отскочил от нее как резиновый мяч, пробежал еще несколько шагов и юзом на животе скользнул к первой базе.
Однако первый базовый защитник из команды Кэйси все-таки поймал мяч и, не выпуская его из рук, сделал выпад в сторону ползущего игрока Ди-Си, который был рядом. Сразу же после этого, решив, что запятнал Яблоню, он высоко подпрыгнул и бросил мяч другому защитнику из своей команды, который прикрывал «дом». Мяч звонко шлепнулся в огромную и толстую перчатку-ловушку защитника ровно за мгновение до того, как игрок команды Ди-Си из третьей базы должен был проскочить в «дом».
Рефери справедливо определил у игрока Ди-Си положение «вне игры» и пригласил вернуться в третью базу. С этим никто не спорил. Но первый базовый из команды Кэйсиленда подошел к судье и громко заявил о том, что он запятнал Яблоню, когда тот рвался к первой базе. Поэтому тот тоже должен быть объявлен в положении «вне игры».
Яблоня категорически это отрицал. Тогда защитник у первой базы заявил, что имеет доказательство. Он зацепил кончиком шипа правое колено Яблони сбоку. Рефери велел Яблоне снять защитный чулок.
