Плетневым оказались как бы в заложниках у бандитов. Но поди докажи на чужой территории, что они здесь никаким боком к криминалу не причастны, неизвестно еще, как все повернется. То есть предположительно известно. Вчера ни за что Плетнева замели, из чего можно сделать вывод: здешняя милиция действует активно, но по настроению. На месте не разбирается, берет всех, кто под руку подвернется. Поэтому надо в свою очередь себя обезопасить и все ценное забрать с собой. В данный момент обезопасить себя было трудно, почти невозможно, а из ценностей имелась одна кассета с дефектной записью. Но все равно ценная. Ценой в человеческую жизнь, да не в одну…
— Кассету давай! — негромко попросил он Плетнева.
Тот подниматься с земли все еще опасался, не ровен час бандит пальнет, поэтому рывком дотянулся до магнитофона и попытался вытащить кассету, но она не поддавалась.
— Дергай сильнее! — нетерпеливо стал подгонять его Турецкий.
— Заело, сволочь… — пробурчал Плетнев, но приложил усилия и кассету вырвал. Турецкий выхватил ее прямо из рук друга, сорвал с нее адаптер и спрятал в карман.
Кирилл, который все это время лежал на полу и боялся поднять голову, вдруг приподнялся и выглянул в щель.
— Куда? — одернул его Плетнев. — Подстрелят же…
— Там менты… — испуганно прошептал Кирилл. — А мне нельзя тут оставаться…
Звук сирены уже приближался, и Кирилл выскочил через щель наружу, как мячик, которому дали хорошего пинка.
Плетнев тоже вскочил и приник к щели.
— Стой, дурак! Ушел… — он с досадой хлопнул себя по колену. — Главное, чтобы его бандиты не нашли.
— Бандиты сами сейчас бегут куда глаза глядят… — отреагировал Турецкий.
За стеной послышались крики:
— Все под прицелом! Бросить оружие!
— Менты прибыли… — вздохнул Плетнев. — Вот непруха! Второй день подряд на них нарываюсь.
— Какое, на хрен, оружие?.. — пробурчал Турецкий, отвечая милиционерам. — Вставайте, мужики, менты перестреляют. Они ж не знают, что мы безобидные, как овечки.
Турецкий, Плетнев и Коля поднялись с пола. Но Коля вовсе не хотел быть безобидной овечкой. С оружием в руках он опять почувствовал себя воином и направил ствол на вход. Глаза у него сверкали, лицо исказила гримаса.
— Опусти, — процедил Турецкий, — нас же постреляют.
— Ни хрена! — огрызнулся Коля и прицелился. — Пусть только попробуют!
За стеной заорали:
— Руки за голову! Выходи по одному. Медленно и сразу ложиться!
Плетнев попытался успокоить Колю.
— Это же милиция… Свои. Положи ружье, боец.
Но Коля держался решительно и сдаваться не собирался. Хоть милиции, хоть кому.
— Это вооруженное нападение на мое жилище! И я буду стрелять, браток. Прикроешь меня?
Турецкий тихо сказал:
— Антон, он чокнутый…
Плетнев хотел что-то ответить, но не успел. Дверь отлетела, и Турецкий с Плетневым одновременно подняли руки. В жилище ввалились трое милиционеров с оружием наготове.
— Не сметь врываться в частные владения… — рявкнул Коля.
Нет, не зря его предупреждали опытные сыщики. Один из ментов выстрелил в вооруженного человека, и тот упал.
Турецкого и Плетнева повалили на пол, быстро охлопали и защелкнули наручники.
— За что афганца завалили? — с ненавистью глянул на ментов Плетнев.
— Афганца, говоришь? — усмехнулся милиционер и поддел ногой тело Коли. — А я вижу здесь бомжа. Одним бомжом больше, одним меньше… От таких избавляться — общество оздоравливать.
— Ну ты и… — осекся Плетнев, потому что Турецкий ощутимо саданул его ногой по лодыжке.
— Сейчас в отделение вас доставим и будем разбираться, — весело ощерился второй милиционер. — И первый вопрос к вам будет такой: имеете ли вы право на ношение оружия и почему пытались стрелять в представителей закона? Знаете, чем это пахнет?
— Знаем, — невозмутимо произнес Турецкий. — Только не забудьте сдать на экспертизу оружие, чтобы снять пальчики с двустволки.
— Ты смотри, какие секучие в наши сети залетели! Даже интересно. Может, они нас со всеми статьями Уголовного кодекса ознакомят? — ехидничал первый.
Третий мент, крепкий и солидный, одернул веселого.
— Давай их в машину, а то совсем стемнело, еще колеса проколем на этой помойке, пока выедем.
Уазик медленно поехал к воротам, и, вырвавшись на простор, помчался по дороге под вой сирены.
— Вы нас прямо как почетных гостей, с музыкой, — не сдержался Турецкий.
— А вот сейчас проверим, что вы за гости такие… — добродушно пробурчал крепкий мент, заруливая во двор отделения милиции.
18
С утра Анна проснулась почему-то с мыслями о Турецком. Правда, с тех пор как она вернулась в Ставрополь, о нем не забывала. Мысленно время от времени возвращалась к разговору с бывшим следователем и была уверена, что он получил от нее полную информацию. После его телефонного звонка она находилась в состоянии нервного возбуждения, но ей удавалось скрывать от окружающих свое волнение. Алик, конечно, как чуткий муж сразу почувствовал, что ее что-то беспокоит. Все-таки семь лет вместе, достаточно времени, чтобы хорошо изучить друг друга. С мужем ей повезло — он всегда был настроен на ее волну. Поэтому она не удивилась, когда за завтраком он спросил, как бы между делом:
— Нервничаешь?
— Не то чтобы нервничаю, просто волнуюсь. Жду результатов кипучей деятельности нашего знаменитого сыщика.
— Повезло с Турецким. Вовремя оказался в пределах досягаемости, — заметил Алик, поглядывая на часы. Ему уже нужно было выезжать на работу.
— Главное, вовремя оказался свободным. Сразу взялся за мое дело. Интересно, сколько теперь времени понадобится, чтобы этот журналист написал статью?
— Думаю, за Крупицей дело не станет. Тема интересная, детективно-разоблачительная. А он известный правдолюб. Ему вывести на чистую воду представителей правоохранительных органов — самый кайф.
Алик поцеловал жену в щеку и чмокнул сына в макушку.
— Бегу… Из сада сегодня я Сеньку заберу. Так что ты не беспокойся.
Анна придирчиво рассмотрела себя в зеркале, тщательно накрасила губы, и они торопливо пошли к машине. Всю дорогу он нетерпеливо ерзал на сиденье, подгоняя мать. «Спешит влиться в коллектив», — усмехнулась про себя Анна.
Незаметно отправить Сеньку в группу и быстренько смыться не удалось. Александра Андреевна, тучная пожилая женщина, вышла в коридор, и пришлось выслушивать от воспитательницы очередную жалобу на чрезмерно живой характер сына и его мелкие шалости. Анна в который раз пожалела, что ни одна из бабушек не хочет сидеть с внуком. Обе бабушки нынче ни в чем не желают уступать молодым, даже свое свободное время не слишком рвутся посвятить единственному внуку. Одна пристрастилась посещать бассейн, вторая каждое воскресенье устраивает встречи с подружками, да не простые, а с
