Губы у нее дрожали, когда она пыталась привести в порядок волосы и надеть чепец, а Ник не отрывал глаз от нежной кожи, которой он только что касался губами. Он все еще желал ее.
– Не в саду, – проговорила она так тихо, что он с трудом разобрал ее слова.
Томазина изо всех сил старалась взять себя в руки. И вдруг ее осенило; на Нике не было плаща!
Неужели он шел ей навстречу из дома? Значит, там был кто-то другой?
Это уж слишком! Томазина заставила себя сосредоточиться. Преследовал ее не Ник. Однако в этом мало утешительного.
Она посмотрела на открытые ворота. Но кто-то же был в лесу! И он или она все еще, верно, прячется и высматривает. От мысли, что кто-то видел и слышал все, что было между нею и Ником Кэрриером, Томазина пришла в ужас.
Но, похоже, из леса никто не выходил. На лугу царили мир и покой. От этого благолепия Томазине стало еще страшнее.
– За мной в лесу следили, – сказала она, повернувшись к Нику, который насмешливо улыбнулся ей.
– А
Томазина вздернула подбородок.
– Когда я была маленькой, я часто бывала там и не помню, чтобы меня кто-нибудь обидел. Почему нельзя туда ходить? Там водятся разбойники? Или дикие звери?
– Ты лучше меня должна знать,
Не в силах выдержать его холодный взгляд, который только что горел огнем, Томазина опустила глаза.
– Я пошла на одно место, которое мне хорошо знакомо, – дрожащим голосом произнесла она. – Мне хотелось побыть одной. Посидеть и подумать, чтобы никто из Кэтшолма меня не видел.
Она неожиданно вздрогнула, но подавила в себе желание прильнуть к нему. Неужели ничего-ничего не осталось от того мальчишки, который когда-то был ее другом и защитником?
– Продолжайте, мисс Стрэнджейс. Что вы делали на том потайном месте?
Он как-то странно произнес эти слова. Томазина поняла, что он нетерпеливо ждет ответа, но было и еще что-то темное и пугающее в его голосе. Томазина сама не знала, зачем отвечает ему, ведь он закрыл для нее свое сердце и свою душу.
– Ничего я не делала. Кто-то в плаще появился из-за деревьев, ну, я испугалась и убежала.
Ник недоверчиво фыркнул, и Томазина вновь подняла на него глаза, уязвленная даже больше, чем если бы он ее ударил.
– Почему ты мне не веришь?
– Я верю, что тебя преследовали. Я только не понимаю, чему ты удивляешься. Ты всем расставляешь ловушки, и какой-то дурак попался.
Томазина даже отпрянула, и слезы выступили у нее на глазах. Как он мог так мерзко думать о ней? Как он мог предположить, что она кого-то заманивала в лес?
– Я вовсе не расставляю ловушки.
– Нет?
– Нет.
– Некоторым женщинам нравится, когда к ним липнут незнакомцы и… старые друзья.
– Я не из их числа.
Он долго смотрел на ее губы, молча напоминая ей о ее недавнем поведении. У Томазины вспыхнули щеки, но она не отвернулась. Должна же она убедить его, что он неправильно о ней думает!
– Хватит притворяться, Томазина! Не строй из себя невинную девицу. Ты – дочь Лавинии Стрэнджейс и приехала сюда из Лондона. И ты умеешь разжечь мужчину.
Он потянулся было к ней, но она отпрянула от него.
– Как ты смеешь такое говорить? Как ты можешь нежно целовать, а потом грубить?
– Я и есть грубиян.
Он схватил ее за руки и повернул к себе.
– Не надо, Ник.
– Почему? Я еще не получил того, что ты мне сулила.
– Ничего я тебе не сулила.
– Так ли, Томазина? Ты мне обещала все до конца. – Он придушенно рассмеялся. – Да и зачем мне верить твоим словам, когда ты у меня в руках как натянутая тетива! И ты еще хочешь уверить, что не разжигала меня своими поцелуями?
Томазина растерянно молчала.
Неловкое молчание прервалось, когда к их ногам упало с ветки яблоко. Они оба опустили головы, чтобы взглянуть на него, и Томазина поняла, что близка к истерике. Сейчас она закричит. Но не от страха, а от безнадежности.
