Раздался шорох, потом громкий треск, оглушительный хлопок, и Таниэль повалился на пол.
Эхо выстрела прокатилось по всему огромному залу, так что участники церемонии невольно вздрогнули, но не прервали своего заунывного бормотания, поскольку знали, чем чревато нарушение хода столь важного обряда. Им было известно, что в собор пробрались посторонние. Звуки отдаленной перестрелки также не ускользнули от их слуха. Когда очередной выстрел раздался уже под сводами зала, участники церемонии лишь покосились по сторонам и, убедившись, что никто из них не пострадал, продолжили чтение. Опасность миновала. Тэтч осталась недвижима. Члены Братства должны были завершить обряд, чего бы им это ни стоило. Даже если их начнут убивать по одному, оставшиеся обязаны докончить начатое. Если прервать обряд на этой столь поздней стадии, последствия могут быть чудовищными — сознание участников померкнет, как солнце во время затмения, и ничто уже не в силах будет его воскресить.
Точно так же они еще прежде не обратили внимания на вскрик Элайзабел, на голоса, которые доносились до них с галереи в течение нескольких последних минут, даже на оглушительный грохот, раздавшийся снаружи, и взрывную волну, которая проникла в зал и едва не опрокинула одну из жаровен. Взрыв. Где-то неподалеку. Лица членов Братства под зеркальными масками покрылись холодным потом. Стоило этой жаровне упасть, и все было бы кончено. Даже столь незначительное происшествие могло помешать ходу птау-эс-майк.
Доктор Маммон Пайк прицелился из своего пистолета в лоб Кэтлин Беннет.
— Дорогая мисс Беннет, я ведь предупреждал его, чтобы он не пытался сопротивляться.
— Вы его застрелили! — рыдала Элайзабел.
— Да, похоже, что так, — сдержанно кивнул Пайк. — Пусть это послужит для вас доказательством того, что слов на ветер я не бросаю.
Когда от взрыва во дворе храма массивное здание дрогнуло, Пайк на секунду потерял равновесие. Таниэль попытался воспользоваться этим и бросился на него, но, хотя охотник и умел двигаться очень быстро, Пайк оказался проворнее — он успел вскинуть свой семизарядный американский револьвер и спустить курок. Пуля попала Таниэлю в живот, прошла навылет и застряла в стене — темная точка в центре паутины кроваво-красных трещин.
Элайзабел бросилась к юноше и опустилась возле него на колени в порыве защитить его, помочь ему — но сейчас она мало что могла поделать. Кэтлин стояла подле, взгляд ее метался от неподвижно лежащего Таниэля к Пайку — охотница не собиралась сдаваться. Если ей представится шанс отомстить, она его не упустит.
Таниэль застонал и попытался встать.
— Нет-нет, Таниэль, не делай этого! — взмолилась Элайзабел.
Однако уговоры на него подействовали, и тогда она молча подставила ему плечо.
С помощью девушки Таниэль поднялся на ноги и посмотрел в лицо Пайку. Когда охотник заговорил, Кэтлин с Элайзабел с ужасом заметили, что изо рта у него течет тонкая струйка крови.
— Этот урок я не скоро забуду, доктор, — сказал он с гримасой боли. Отверстие в его одежде было едва различимо, но кровавое пятно на левом боку быстро расплывалось.
— Да-а, в мужестве вам не откажешь, что и говорить, — усмехнулся Пайк, сверкнув стеклами очков. — Однако, судя по этому взрыву, кто-то пытается разрушить мой собор. Имейте в виду, вы до сих пор живы лишь на тот случай, если усилия этих ваших союзников увенчаются успехом. Заложники в подобной ситуации — чрезвычайно полезная вещь, знаете ли.
— Стой смирно! — сурово сказала Элайзабел, стягивая с Таниэля плащ и разрывая низ его рубахи.
Если этот упрямый идиот считает, что в состоянии держаться на ногах, она, по крайней мере, должна позаботиться о том, чтобы он не истек кровью. С одного взгляда девушка поняла, что пуля прошла навылет. Что ж, и то хорошо. Теперь надо прижать к ране чистый носовой платок, чтобы остановить кровотечение.
— Вам повезло, что вы на нас наткнулись, — говорила тем временем Кэтлин Пайку. — Вы ведь даже не знали, что мы здесь, в соборе. Мы вполне могли бы войти в зал через нижний вход и застрелить Тэтч.
Пайк издал смешок, похожий на хруст сухих листьев под подошвой башмака.
— Мисс Беннет, вы миновали четыре моих охранительных магических знака и даже не заметили этого. Я следил за каждым вашим шагом. Как видите, я принял все необходимые меры предосторожности, и подобный итог нашего с вами противостояния был мною предопределен.
— Кэтлин, дай мне свой ремень, — потребовала Элайзабел.
Охотница без возражений расстегнула ремень и передала ей. Ее брюки и без того хорошо держались на поясе и бедрах. Вот если бы она носила платье, как подобает женщине…
— Пайк… — сказал Таниэль, и тотчас же лицо его исказила гримаса боли. Он сделал глубокий вздох и, переждав приступ боли, продолжил: — Пайк, вы должны это остановить.
— Что? Церемонию? Остановить церемонию? Милый юноша, вы себе не представляете, сколько времени я потратил на то, чтобы она наконец совершилась! С какой стати я стал бы теперь ее останавливать?
— Вы ведь все погибнете. Братство будет уничтожено, как и все остальное человечество.
— Возможно, — признал Пайк, моргнув и вытянув вперед голову. Теперь он больше чем когда-либо напоминал хищную птицу. — Хотя лично я в этом сомневаюсь. И если бы вы только знали, какая награда нас ожидает в случае, если мы останемся в живых!
— Что же это?! Что?! — вскричал Таниэль. — Чего вам не хватает? Вы ведь и без того обладаете властью и богатством. Вы могущественнее парламента! Зачем же всем этим рисковать? Вы и так короли и королевы мира!
Тонкие губы Пайка тронула презрительная улыбка.
— Вы мне льстите, Таниэль Фокс. Мило с вашей стороны, но спросите себя — кому он нужен,
— Мы с ними боремся! — воскликнул Таниэль, гордо вскинув голову.
Пайк рассмеялся злым торжествующим смехом.
— Ради всего святого, юноша! Неужели никто из вас до сих пор не догадался, что истребить их невозможно?
— Но почему вы так считаете? — озадаченно спросил Таниэль, выплевывая изо рта кровь. — Что дает вам такую уверенность?
— Да потому что мы же их и создали! — вскричал Пайк. — И каждый день создаем все новых и новых чудовищ! Нечисти будет становиться только больше и больше, все более жуткие и кровожадные монстры будут являться в мир, пока не уничтожат все человечество. А после и сами исчезнут. — Он пристально взглянул на Таниэля. — Таниэль Фокс, знайте, что нечисть не дело рук ведьм, подобных нашей Тэтч. Нечисть — это мы.
На галерее воцарилась тишина. Слышны были лишь голоса членов Братства, нараспев повторявших слова ритуальных формул обряда, и еще какой-то гул в отдалении, на который никто поначалу не обратил внимания.
— Вы лжете! — крикнула Кэтлин, обретя дар речи.
— Нет, мисс Беннет! — горячо возразил Пайк и продолжал с не свойственным ему воодушевлением: — Подумайте сами, ведь это же так очевидно! Вам не приходило в голову задуматься, почему некоторые из современных монстров имеют обличья персонажей старинных легенд и сказаний, появившихся за многие века до наших дней? А я вам скажу, в чем дело: мы преобразуем в нечисть наши собственные ночные кошмары. Мы трансформируем в чудовищ, которые нас преследуют и уничтожают, свой комплекс вины, свою потаенную ненависть, то, чего мы стыдимся, — все, чего мы не любим в себе самих, все, за что мы сами себя презираем. И делаем это, сами о том не подозревая!
Увлекшись собственной лекцией, Пайк принялся расхаживать по галерее.
