Чего-то в этом роде Джерри ожидал, ибо он уже раньше заметил, что Исаак был оптимистом лишь до известного предела. А затем он превращался в реалиста и тех, кто нарушает правила игры, готов был послать ко всем чертям на вечное поселение.
- Первые действительные невзгоды в моей жизни начались в тот самый момент, когда ты женился, - сказал Исаак серьезно.
- Так же, как и в моей, - тихо отозвался Джерри, словно эхо, и замолчал, ожидая продолжения.
Исаак продолжал:
- Я отдал восемьсот долларов на рекламу моей практики. В первые дни у нас был наплыв, и мы заработали хорошо, и я и ты. А потом? Да, потом ты избрал своим флагом женскую юбку, за которой и маршируешь вот уже неделю. На работу являлся когда вздумается - и отвадил почти всех пациенток. Сегодня после обеда ты и вовсе не подумал прийти, - и вот мы лишились как новых, так и старых больных.
- Но Исаак... Сегодня у меня возникло непреодолимое препятствие... пытался оправдаться Джерри. - Моя жена повредила себе спину...
- А ты - голову. А больные оказались настолько нечуткими, что даже не пообещали когда-либо впредь нас навестить. Сейчас я сделал подсчеты и установил, что после твоей женитьбы я потерял более двух тысяч долларов чистыми деньгами. Ты еще не понимаешь, что в наше время необходимо вести жесточайшую борьбу за клиента. Людей надо уметь обслуживать. Они могут простоять полдня в очереди за билетами на бокс - но не на прием к хиропрактику.
Исаак достал из кармана пачку денег и отсчитал коллеге пять двадцатидолларовых билетов.
- Вот твое жалованье за девять дней и гонорар за привлечение больных.
Джерри сунул деньги в бумажник, но мир не стал от этого казаться ему менее мрачным. Он не находил жизнь поэтичной. Будущее представлялось гнетуще серым, в прошлом тоже не было слишком яркого света. Весь мир был полон счастливых браков, а кругом были несчастные супруги, чьи подушки стонали в бессонные ночи.
- Что же мне делать теперь? - спросил он беспомощно.
- Вот уж этого я не знаю, - ответил Исаак. - Спроси у своей жены.
- У меня больше нет жены...
- Кто же тобой тогда командует?
Подумав, Исаак даже подскочил:
- Что ты сказал? Нет жены? Разве твоя жена умерла?
- Нет, я оставил ее...
- Скверно. Очень скверно. Жену нельзя оставить - кроме как в том случае, когда ты застанешь ее в спальне с другим мужчиной и на последнем будет надета твоя пижама. Таков закон.
Лицо Джерри сделалось еще мрачнее. Он был бессилен, как старый псалом, допетый до конца.
- Исаак, ты должен дать мне совет, - сказал он с мольбой. - Я не могу жить с моей женой. Моя жизнь в опасности...
- Бей и ты ее, - гаркнул Исаак. - Только не по лицу. У меня когда-то был напарник - немец. Я работал тогда в шахте в Миннесоте. Так он регулярно два раза в неделю закатывал своей бабе трепку. Самую основательную. По голому заду. Ремнем, насколько я помню.
- Нет, Исаак... Это серьезно.
- Разумеется. Потому я и даю тебе совет. Я тоже пытался как-то задать жене трепку. Но пока я дошел до того, что оставалось лишь замахнуться, - у меня весь гнев пропал...
Джерри сделал нетерпеливый жест. Исаак снова превращался в оптимиста, который чужие беды видел в веселом свете.
- Должен ли я понять, что ты гонишь меня на улицу? - спросил Джерри подавленно.
- Нет, Джерри. Ты сам себя выгнал. Я устроил тебе блестящее будущее, но ты женился. Разумеется, в этом нет ничего плохого, но ты свою практику сменил на семейную жизнь, - это уж слишком. От этого страдает и моя репутация.
Джерри помолчал, словно припоминая что-то. Наконец он сказал:
- Ты ведь мой поручитель, и ты должен заботиться обо мне.
- Только в том случае, если будет установлена твоя нетрудоспособность. Я тебе скажу совершенно честно: теперь для двоих нам просто не хватит пациентов. А затевать сейчас новую рекламную атаку бесполезно.
- Что же со мною будет? - тяжело вздохнул Джерри.
- Эх, дорогой мой! Тут страна великих возможностей! Попробуй где-нибудь найти работу. Ну, а если уж нигде не найдешь - тогда приходи обратно.
Последняя фраза была рассчитана на прощание. Но Джерри не двигался с места. Он чувствовал, что по отношению к нему совершается непоправимая несправедливость. Понятливость Исаака была, по его мнению, ниже всякой критики. Исаак был из числа тех людей, которые пишут скверно, говорят кое-как, а думают только в крайнем случае.
- Можно мне все-таки хоть переночевать у тебя? - робко спросил Джерри.
- Почему тебе на пойти домой? - ответил Исаак.
- Не могу... больше.
- Ну что ж, ничего не поделаешь...
Исаак собирался сказать еще что-то, но в этот момент зазвонил телефон, и он поспешил снять трубку. Джерри услыхал ответы своего попечителя:
- Да, сэр. Так точно, сэр. В августе... Совершенно верно... Больше уже нет... Нет, он уволился сегодня. Получил полный расчет... Конечно, сэр... Сбежал?.. Нет, не видел... Ударил - чем?.. Молотком... Значит, по голове?.. Да, конечно, сэр... Сообщу немедленно, сэр... Конечно, ведь я же его поручитель... Спокойной ночи, сэр...
Исаак положил трубку на место.
- Кто-то спрашивал обо мне? - спросил Джерри встревоженно.
- Да. Полиция.
- Вот как! Что же им нужно?
- Побеседовать с тобой.
- Что еще? Говори!
- Ты как будто ударил одного гражданина этой страны молотком по голове...
- Верно, Исаак... Это правда... Но я оборонялся...
- Это уже частности.
- Он умер?
- Кто?
- Брат моей жены.
- Э, так вот кого ты ударил! Нет, он не умер.
- Так что же? Ну говори!
- Дело не стоит выеденного яйца! Парень заявил в полицию, а полиция желает знать, что это у тебя за молоток такой, который не оставил на голове жертвы никаких следов избиения...
Напряжение несколько разрядилось и Джерри с облегчением опустился на тахту.
- Но это еще не все, - продолжал Исаак. - Полиция желает знать, почему ты убежал из дому. Я ведь говорил тебе, что жену нельзя бросать, пока не получен развод. И пока не начнешь платить алименты. Может быть, все-таки самое разумное ночевать тебе дома.
- Возможно, ты и прав, Исаак, - сказал Джерри мрачно. - А почему бы мне и не умереть для разнообразия?..
- И вот Джерри Финн взял свой чемодан и ушел. Исаак проводил его на лестницу и здесь произнес следующее заключительное слово:
- Немножко дрянно это выглядит и с моей стороны, но я ничего не могу поделать. Ты не сердись. Заходи как-нибудь...
- Спасибо, Исаак. Мне очень жаль, что я разогнал твоих больных. Надо надеяться, ты все-таки проживешь как-нибудь.
