начала атаки ввести в первые цепи силы из второго эшелона и наступление начать не с раннего утра, как планировалось, а только после семи часов.
И вот 2000 орудий и минометов обрушили свои огневые удары на севастопольцев. Над нами засвистели снаряды, вокруг заухали взрывы! Все слилось в сплошной адский грохот.
Вскоре послышались возгласы наблюдателей за воздухом: 'Самолеты, самолеты! Летят прямо на нас! Бомбардировщики!' Видимо, потому, что цвет машин сливался с ясной небесной голубизной, их не сразу можно было увидеть. Огонь зениток пока не велся, - значит, самолеты были еще далеко. Через две-три минуты мы увидели еще несколько групп бомбардировщиков, по 20-30 в каждой. Значит, летят поэшелонно. Сколько же их? Бомбардировщики шли на высоте около 2000 метров, и поэтому казалось, что они не летят, а медленно плывут в синеве. Привычный рокочущий гул авиационных моторов не был слышен - мешали оглушительные взрывы и выстрелы орудий. Но вот вблизи самолетов показались белые дымные шарики - разрывы зенитных снарядов.
Мелькнула мысль: кого авиация будет бомбить сегодня? Город, корабли, береговую артиллерию или нас? Скоро все стало ясным. Не долетев километра или немногим более до нашего переднего края, бомбардировщики, не снижаясь, не меняя курса и не расчленяясь на подгруппы, последовательно, волна за волной, начали с первого захода бомбить боевые порядки войск на главной полосе обороны.
С новой силой содрогнулась земля. На всех наших позициях забушевал огненный вихрь. От разрывов многих тысяч бомб и снарядов потускнело небо. А самолеты все летели и летели волна за волной. И бомбы сыпались на нас почти непрерывно. В воздух взлетали громадные глыбы земли, деревья с корнями. Особенно сильно подвергались бомбежке и артиллерийскому огню боевые порядки 172-й дивизии и левофланговый батальон 79-й бригады. По узкому участку в четыре-пять километров одновременно вели огонь свыше тысячи орудий и минометов, его бомбили около 100 бомбардировщиков. Огромное облако темно-серого дыма и пыли поднималось все выше и скоро заслонило солнце. Светлый солнечный день сделался сумрачным, как при затмении.
Уже целый год я участвовал в боях, но такого сильного воздействия огня противника до сих пор не испытывал. Думается, не ошибусь, если скажу, что в истории войн такое огромное огневое превосходство в сражении одной стороны над другой на земле и в воздухе было впервые.
Мучила мысль: что сохранится из сил дивизии для отражения наступления врага? Беспокоились мы и о том, чтобы в таком вихре разрывов бомб и снарядов не просмотреть начало атаки противника.
Вдруг позади ударили артиллерийские и минометные батареи. Начальник штаба артиллерии майор Краснюков доложил, что из Бельбекской долины немецкая пехота перешла в атаку. И артиллерия обрушила на нее свой огонь.
Вслед за этим впереди затрещали необычно длинные очереди наших пулеметов. Послышались взволнованные голоса офицеров: 'Немцы пошли в атаку!'
Начальник штаба подполковник М. Ю. Лернер кричит мне на ухо:
- Оборона жива! По всему фронту наши открыли огонь!
Это радовало нас. Мы пытались узнать, на каких участках действуют танки противника. Но пока они не были обнаружены.
Немецко-фашистское командование, бесспорно, сделало все, чтобы обеспечить своим войскам быстрый прорыв нашей обороны. И конечно, было совершенно уверено, что после такой мощной авиационно-артиллерийской подготовки она будет полностью подавлена и что наши войска не смогут оказать серьезного сопротивления. Поэтому пехота врага наступала необычно густыми цепями.
Видимо, по этой же причине в этой атаке не участвовали танки. Поэтому мы требовали от артиллерии весь огонь сосредоточить по атакующей пехоте.
Вскоре была замечена приближающаяся к нашему переднему краю цепь фашистов. Но тут же, спасаясь от нашего огня, гитлеровцы стали ложиться и укрываться за различными складками местности. Они будто исчезали на время, но через какие-то минуты вновь поднимались и устремлялись вперед. И снова наш огонь прижимал их к земле.
Перед самым передним краем метко разили фашистов артиллеристы 134-го гаубичного артиллерийского полка и минометчики дивизиона М. А. Макаренко. Обрушила свой огонь на врага и батарея береговой обороны. Зеленая Бельбекская долина стала похожа на огромный костер, затянутый дымом. Немцы несли большие потери, и вскоре атаки прекратились.
Стало ясно, что наши люди выстояли, они не дрогнули перед чудовищной лавиной огня и металла и встретили врага организованным отпором.
Перед левым флангом дивизии, за долиной Бельбек, находилось наше боевое охранение - 2-я рота 514-го полка. Все заметили, как с высоты до сотни фашистов, стреляя из автоматов, накатываются на окопы роты.
Мы с беспокойством и душевным трепетом ожидали кровавой схватки. Да и знают ли ребята о подстерегающей их опасности? Но опасения были напрасными. Как по команде, наши солдаты боевого охранения стали бросать гранаты в набегающих фашистов. Одновременно застрочили и автоматы. Не прошло и пяти минут, как цепи немцев были полностью уничтожены. Задачу бойцы охранения блестяще выполнили. Но командир роты отходить не стал, решил продолжать бить врага на передовой позиции.
Уже с первого часа штурма гитлеровцы, конечно, поняли, что стремительного броска не получилось и что пехота остановлена перед нашим передним краем. Лишь правее нашей дивизии она все еще продвигалась. Тогда немецко-фашистское командование решило снова бросить на нас всю массу авиации и обрушить огонь всей артиллерии. Началась новая огневая обработка нашей обороны. Бомбардировщики опять летели эшелон за эшелоном. Бомбили первую полосу обороны. Сбросив груз, самолеты тут же делали разворот и уходили на свои аэродромы. Вслед за ними внезапно появились тучи 'мессершмиттов' и стали расстреливать нас с воздуха. С новой силой заработала и артиллерия противника. Как и следовало ожидать, вскоре послышались голоса: 'Танки, танки! Идут на Шашло!' Они выдвигались из-за кустов и деревьев Бельбекской долины. Вначале их насчитали около трех десятков, но машины все шли и шли из глубины. Вскоре их было уже около шестидесяти. И большая часть танков двигалась на участок 747-го стрелкового полка подполковника Шашло и на левый фланг соседней 79-й бригады полковника Потапова. Танки шли под прикрытием плотного огневого вала. Вслед за ними поднялась и пехота.
Теперь весь огонь нашей артиллерии мы бросили на уничтожение танков: батареи 2-го дивизиона майора Мезенцева и 3-го дивизиона капитана Халамендыка били по машинам, выдвигавшимся из Бельбекской долины, а батареи 1-го дивизиона капитана Постоя - по тем, что выползали из Камышовского оврага. Им помогали орудия полковой артиллерии и подразделения противотанковых ружей. Уже полыхало на поле боя несколько бронированных чудовищ с черно-желтыми крестами на бортах. Но их было слишком много, и некоторым удалось прорваться между разрывами снарядов. Медленно, методически стреляя из своих орудий, танки ползут к нашим окопам. За ними бежит пехота.
В нашей обороне было создано четыре крепких опорных пункта. Один из них был в центре участка 747-го полка. Его огневую мощь составляли полковые пушки, минометы, противотанковые ружья и пулеметы. Начальником этого опорного пункта был старший лейтенант Л. М. Каплан.
И вот, когда лавина танков и пехоты уже совсем близко подошла к окопам, а артиллерийский огонь противника был перенесен в глубину нашей обороны, Каплан громко скомандовал:
- Огонь! Огонь! Всеми средствами!
Загремели выстрелы. Батарея 76-миллиметровых пушек, которой командовал старший лейтенант Бондаренко, точно била прямой наводкой по танкам. Пулеметы метко разили живую силу. Еще несколько танков задымилось и замерло. Залегла и пехота. Но большая часть машин продолжала продвигаться вперед. На опорный пункт обрушился новый шквал артиллерийского и минометного огня. За короткое время здесь было очень много раненых, а некоторые уже имели по два и три ранения. Однако никто не покидал боевых позиций. И только те, кто окончательно потеряли силы и уже не могли сражаться, либо сами, либо с помощью товарищей отползали вниз, к туннелю. До медпункта было недалеко, но из-за сильного огня туда было невозможно добраться.
Вскоре справа, с высоты, которую занимал наш сосед - 79-я бригада, по правому флангу 747-го полка хлестнули пулеметы. А через некоторое время там показались перебегающие гитлеровцы.
С выходом противника на эту высоту положение наших правофланговых подразделений резко ухудшалось. Оттуда враг нас видел очень хорошо и поэтому довольно метко стал обстреливать из шестиствольных минометов.
Старший лейтенант Каплан перенаправил часть огня минометов и пулеметов в сторону правого фланга. Остальные огневые средства и стрелки разили пехоту перед фронтом. А по танкам продолжала метко бить батарея Бондаренко.
После переноса огня в сторону соседа плотность его перед фронтом, конечно, заметно снизилась, и противник в отдельных местах стал прорываться вперед. На самом правом фланге бой шел уже на линии передовых окопов. Однако на участке дивизии и на этот раз враг не прошел.
На нас снова обрушилась авиация, нанося массированные бомбовые удары. Прямых попаданий было на этот раз много. Погиб командир 1-го батальона 747-го полка старший лейтенант Орлов, был тяжело ранен Каплан. Но бойцы с еще большей яростью сражались, продолжая вести губительный огонь по наступающим немцам.
Наш наблюдательный пункт был примерно в километре от переднего края. На нас танки не шли. Но вражеские
