– Наверное, у него и прозвище Мура было? – спросил Голубев.
– Нет. Плавал Хазаров легко, словно дельфин. Поэтому и прозвали так. Мурой только Лоция его называла. Причем прямо в глаза.
– И он не обижался?
– Нисколько. Ему до фени было: что Мура, что Дельфин. Собственно говоря, мы недолго с ним общались. Тимур скоро уволился из «Нептуна». Потом и наша компания распалась. Мара Наливкина, к примеру сказать, после техникума уехала работать в райцентр. Другие девушки поступили в институт или еще куда-то.
Ухватившись за тонкую нить, Слава осторожно стал подбираться к клубочку:
– А Хазаров куда пристроился?
– В какую-то криминальную группировку уплыл.
– Почему так думаете?
– Слишком быстро разбогател. В черном джипе стал ездить. Золотом сверх меры обвешался. Прическу сделал «домиком», как у крутых качков.
– Глаз перестал косить на Лоцию?
– Куда там! Постоянно подлавливал ее, чтобы похвастать богатством. Услуги свои предлагал.
– Какие?
– Насчет охраны и все такое…
– Не в смысле секса?
– Ни в коем случае! Сексуальные намеки или предложения Лоция отвергала наотрез.
– И охранными услугами Тимура не пользовалась?
– Однажды обращалась к нему за помощью, когда три бойфренда из соседнего подъезда нашей многоэтажки, угрожая опасностью для жизни Лоции, попытались «доить» Татьяну Борисовну. Рассчитывали качки, что ради дочери мама не пожалеет валюты. Вот тогда Лоция показала Тимуру тех отморозков, и Хазаров доходчиво объяснил деткам, что рэкет – бяка.
– По сколько годиков той детворе?
– Лет по шестнадцать.
– Это не они пытались изнасиловать Лоцию на даче в Матвеевке?
– Они. В отместку за урок Тимура бойфренды хотели устроить ей «мультифакс». Я видела, как отморозки затолкали Лоцию в машину, и догадалась, куда ее повезут. Их балдежные забавы известны всем девкам нашего двора. Сразу сказала Геннадию Никифоровичу. Тот успел захватить балдежников до начала сеанса. После этого они больше к Лоции не клеились.
– С криминальными группировками «бойфренды» не связаны?
– Нет. Все трое – отпрыски жирующих на нефтебизнесе предков. Одному из них папик подарил заезженную иномарку и сделал липовые водительские права. Вдобавок недурственную дачку в Матвеевке на сынулю оформил. Двое других, менее избалованных родителями, у него, как у самого богатого, в шестерках вертятся.
– Чтобы отомстить Лоции, они не могли нанять киллера?
– Наемным убийцам, если газеты не врут, надо платить большие деньги. У бойфрендов же не хватает купюр на приличных проституток. Всякую шваль на дачу возят.
– А у Тимура Хазарова не было повода для сведения счетов с Лоцией?
– Обида за то, что Лоция в упор его не признавала, у Тимура, возможно, была. Только он никогда не выказывал вида. Собственно говоря, Хазаров из тех тупоголовых спортсменов, которые, кроме себя родимых, никого не любят.
– Но ведь Лоция ему нравилась…
– Что из того?.. Жениться на ней он не мечтал. Общаться на уровне – ума не хватало. А, скажем, укладывать силой в постель девицу, не достигшую восемнадцати лет, не каждый отморозок решится. Тимуру не было никакого резона сводить с Лоцией счеты.
«Девушка, кажется, не глупа», – подумал Голубев и спросил:
– Катя, вы где учитесь?
– В университете на первом курсе философского факультета.
– Вам, наверное, на лекции пора?
– У нас сегодня семинарские занятия во вторую смену.
– Почему Лоция не поступила в университет? Знаний не хватило?
– По знаниям она была не слабее меня. Просто еще не определилась в выборе специальности и спасовала на приемных экзаменах…
Слово по слову Голубеву удалось подвести Лепетухину к разговору об отрицательных чертах характера Лоции. По мнению Кати, Лоция была чрезмерно резка в суждениях и способна на экстремистские, почти необъяснимые с логической точки зрения, поступки. Так, на уроке литературы, когда молодая учительница монотонным голосом добросовестно пересказывала содержание учебника, Лоция могла, чуть перефразировав Пушкина, будто рассуждая вслух, со вздохом проговорить: «Ее урок – другим наука, но, Боже мой, какая скука». После такого «вздоха» надеяться на оценку по литературе выше «тройки», конечно, не приходилось. Преподавателю истории, часто заявлявшемуся в класс навеселе или с похмелья,
