Подруги
Из спектакля А. Райкина
На углу стоят восемь женщин.
Девятая (прощается). Девочки, я так рада, что мы
наконец собрались. Мы последнее время так редко со-
бираемся. Я вас приглашаю на следующее воскресенье.
Ладно, девочки?! Ну, я пошла… До свидания…
(Восемь женщин смотрят ей вслед.)
Первая. Хорошо, что она нас пригласила… Мы так
давно вместе не собирались. Правда, девочки?.. И как
здорово все было приготовлено. С каким вкусом…
Я ела и думала: откуда у нее деньги? В аптеке работа-
ет… Это все яды… Она домой полную сумку ядов та-
щит. А сейчас за яды бешеные деньги дают: змей не
хватает… Эх! Мне б яду… Ну, я пошла.
(Семь женщин смотрят ей вслед.)
Вторая. Видели, кофта на ней!.. Муж плавает на
пароходе день и ночь. Никто его не видит… Такие вещи
привозит. Класть некуда. Могла бы сказать мне: «Капа!
Я вижу, ты смотришь… На! Мы поносили, теперь ты
поноси… На!.. Бери!..» Господи, я бы все равно отказа-
лась, разве мне нужны эти тряпки… Но она могла бы
предложить?!. Ну, я пошла…
(Шесть женщин смотрят ей вслед.)
Третья. Отсудила у мужа все… Выбросила его на
улицу голого и босого, там он простудился и слег.
А еще два диплома имеет, образованная… До свидания,
мои любимые!
(Пятеро смотрят ей вслед.)
Четвертая. Образованная… Уж кто бы говорил,
а она б молчала. Сама на свой диплом чайник ставит!
А я, между прочим, без диплома и без аттестата и все со
мной советуются. Потому что все меня любят. Правда,
девочки?
Все. Конечно, милая…
(Четвертая уходит. Четверо смотрят ей вслед.)
Пятая. Ей уже сто лет. Водку пьет, как мужчина,
и ничего. Вот что значит организм… Ну, надо идти.
(Пятая уходит. Трое смотрят ей вслед.)
Шестая. Иди, милая, иди… Сама становится все
старше, а мужья все моложе и моложе… Последний, ка-
жется, в школу ходит. До свидания, девочки.
Д в о е. До свидания, родная.
(Шестая уходит. Двое смотрят ей вслед.)
Седьмая. Ая вам скажу, что у нее комплекс. Знае-
те, теперь есть такой комплекс ненормальности. Все
стучит шваброй в потолок, чтоб перестали мебель дви-
гать. А у нас из мебели ведро воды… Такая дура… За что
ее мужу Ленинскую премию дали?… Пошла.
Восьмая. Пошла, пошла…
(Остается одна. Тоскливо смотрит по сторонам.)
(Себе). Пошла… Пешком… А по ночам на «Волге»
ездит. Скрывает… А от народа скрывать нечего. Народ
ночью видит лучше, чем днем. Верно?.. Верно!.. Точ-
но?.. Точно!
(Уходит направо. С левой стороны поднимается за-
навес. Восемь женщин стоят, смотрят ей вслед.)
Первая. Видели?.. Она улыбнулась. Челюсть
у нее искусственная. А если копнуть глубже, вообще
парик!
Одинокий
Послушай, кацо, нехорошо получается. Сначала все
хохочут, только потом я хохочу. Все плачут, потом я пла-
чу. Иногда все молчат — мне кричать хочется. Что за ха-
рактер такой? А? Все кричат — мне молчать хочется. По-
нимаешь?! Чем больше мне говорят: «Бога нет», — мне
так и хочется сказать: «А ты видел, что его нет? Что ты
кричишь?! Ты не видел, что он есть, и не видел, что его
нет. Что ты вообще видел?»… К невропатологу пойти,
что ли? На анализы лечь… Невыносимо, слушай… Если
все туда побежали, я здесь останусь. Скажи, тип интерес-
ный. Все кепки надели — я должен папаху прицепить…
Мне, серьезно, лечиться надо, на процедуры ходить.
Из-за характера своего я уже без родственников остал-
ся. Мне друзья говорят: «Ты что, действительно хо-
чешь быть ни на кого не похожим?! Что телевизор не
купишь? Что фигурное катание не смотришь? Что от
Райкина не смеешься? Что комнату не обставляешь
внизу для себя, вверху для гостей?! Почему не пьешь
с нами, как мы? Почему женщин не любишь, как мы?
Зачем издеваешься над нами — выделяешься из нас?!
Мы твои друзья, для которых ты дороже жизни — мы
тебя побить можем…» Я им говорю: «Вы мои друзья: вы
меня можете побить. Ну не буду я идти инженером: все
туда пошли. Не могу я! Больной я человек».
Людей стал избегать. Не хочу лучше, чем у соседа, не
хочу хуже, чем у соседа, не хочу вообще, как у соседа, сам
по себе хочу… Людей стал избегать… Из Москвы блон-
динка приезжала — весь Гудаут за ней ходил. Я в землю
