Капитан. Дуся, ша! Ду… ша… Тихо, Евдокия Ива-
новна, не мешайте уп'являть судном.
Буфетчица. Хто ж тебе, козел нечесаный, ванноч-
ки греть будет, чтоб тебе парить. Хто ж тебе слушать
будет, шо ты несешь…
Капитан. Все! Ша! Дуся! Ша! Все! Цаям, тай-там.
Почему вся команда здесь? Здесь что — цийк? Язой-
тись к чейтям. Пусть мне зак'ёют визу, посылай, Дуся,
отп'являй.
Буфетчица. Что?
К а п и т а н. А вот ту анонимку, что ты два месяца но-
сишь. Иди уже, опусти уже.
Буфетчица. А то я первая буду! Еще французы
пели — не чипайте женщину — и не чипайте!
Из машины. Капитан.
Капитан. Ну?
Из машины. Не нукайте мне. Они для дизеля вы-
писали девяносто третий бензин и разъехались. А мы
с Изей решили поставить пароход в док.
К а п и т а н. А меня вы ешили не сп'яшивать?
Из машины. Почему? Вот я вас спрашиваю.
Капитан. Так я воз'яжаю категоически!
Из машины. И я вас понимаю. Если б вы не были
так заняты, вы бы увидели, что мы уже двое суток сто-
им на ремонте.
Капитан. Но я не вижу никаких изменений.
Из машины. Это уже другой разговор: в другом
месте, с другими людьми и с другим тоном… А со
мной вы с таким тоном разговариваете, как будто
я виноват, что я что-то соображаю. Ремонт — это не
действие. Это состояние. Вы вошли в ремонт, это не
значит, что кто-то что-то начал. Вы вышли из ремон-
та, это не значит, что кто-то что-то сделал. Ремонт во-
обще невозможно закончить, его можно только пре-
кратить.
Вы поняли меня? Ремонт!
Играет румынская музыка
Играет румынская легкая, очень легкая, мелкая,
легкая музыка.
На работе страшно на него накричали. Дома ужасно
на него накричали.
По дороге домой просто жутко на него накричали.
Где только на него не кричали.
Он был слабый человек.
А день был роскошный, весенний.
Он был слабый человек. Небо стало серым и подуло
свежестью.
Он был слабый человек.
Он не знал, что делать. Он искал тех, кто ему совето-
вал срочно изменить образ жизни, но их уже не было…
Пробежал куда-то мужчина с обрывком веревки
на шее.
Видимо, только оборвал и бежал безо всякого мар-
шрута…
Не то чтобы куда-то, а просто откуда-то.
Он искал тех, кто требовал, чтобы он решился. Ну,
он решился…
Он был слабый человек…
Тут что-то надо было решать…
И, еще хуже, что-то надо было делать. А решать он
не умел.
Он трогал свою веревку.
Он любил ее натягивать и трогать.
Она басовито гудела.
Он даже научился себе аккомпанировать.
И пел, пел южными ночами о своем внутреннем мире.
И песни эти становились все уверенней…
Диалог с зеркалом
Загадка ты для меня… Чего ты хочешь от этой жиз-
ни?.. Не прячь глаз! Подыми!.. Телевизор поломался,
телефона нет, соседи на даче, холодильник съеден. Что
ты можешь предложить?.. А?.. Смотри в глаза!
Читать нечего, писать не о чем, пить бросил, к жен-
щинам остыл… Ха-ха… Ну?!. Что будем делать?.. Заду-
мался… Ленинград не радует, Москва утомляет, Одесса
не веселит… Куда податься?.. Видишь, засомневался…
Со мной всегда… Со мной не только засомневаешься —
заколеблешься… Деньги где?!. Ну, ладно, об этом по-
том… Борща нет, суп надоел, уху не из чего… Чувству-
ешь запах… Пессимизмом пахнет… Что предпримем,
куда пойдем?.. Смотри в глаза… В кино — старье, в те-
атр — дорого, газеты не выписаны, мусор не выброшен,
в ресторане был! Стоп! Все!
Что предложишь? Куда предложишь?.. В чем пред-
ложишь?! Штаны залиты, юбку не ношу, носки кончи-
лись… Смотреть в глаза! Вот ты и затосковал… Как
я тебя уел!.. Апрель кончился, май не начался, солнца
нет, тучи вертятся, луны не было. То есть в пальто
жарко, в куртке холодно, плаща нет, в ресторане был!
